Арсенал-Коллекция 2014 № 12 (30)

Здесь еще нужно учитывать такой момент, как репутацию войск СС. К 1944 году они уже завоевали себе статус элитарных частей, которые бросают на самые опасные участки фронта. Попадая в войска СС, рекрут мог быть уверен, что спокойной жизни пришел конец и скоро он окажется в бою. В войсках СС можно было надеяться на быструю карьеру, но и шансов геройски погибнуть было гораздо больше. Поэтому отношение к войскам СС со стороны не охваченных боевым пылом рекрутированных в немецкую армию латышей было соответствующим.

Нельзя забывать и об общей деморализации немецких войск, а особенно добровольческих частей, которая все активнее проявлялась начиная со второй половины 1944 года в связи с катастрофическим ухудшением положений Вермахта на всех фронтах. Общий итог падения морального духа латышей выразил 3 ноября 1944 года в письме к Еккельну бывший генерал армии Латвии Янис Курелис: «На мораль латышского солдата негативно повлияли неправильные методы, которыми проводилась так называемая мобилизация, распределение мобилизованных по мелким частям с разными названиями, заданиями и руководством и деморализация по всей широкой фронтовой полосе... Тяжелые обстоятельства способствовали тому, что в латышской дивизии наблюдается деморализация, независимо от доброй воли латышских офицеров и солдат» [3, с.722].

Еще одной причиной дезертирства было нежелание легионеров покидать территорию родной Латвии. Хотя, здесь двоякий момент. Как заметил Д. Бендер, когда потрепанную 15-ю дивизию СС в августе-сентябре 1944 года перебрасывали в Германию на реорганизацию, ее солдаты «были, несомненно, не рады покидать свою Родину в такой критический момент, но, вероятно, видели в переформировании дивизии единственную эффективную меру, которая позволит им противостоять натиску русских и задержать, если не предотвратить, захват их страны Красной армией» [16, р.83]. Если переброска 15-й дивизии все же прошла вполне благополучно, то в 19-й дивизии ситуация была другой. Так, во время 1-й битвы за Курляндию, 16-20 октября 1944 года, из ее рядов (в момент, когда она сражалась на фронте!) дезертировало 500 человек, а еще 2000 дезертировали из резервных и учебных подразделений дивизии [17, р.90]. Причиной этого дезертирства было не нежелание легионеров сражаться, а распространившиеся в дивизии слухи, что дивизию и прочие латышские части собираются перебросить в Германию (как это уже имело место с 15-й дивизией), и латышские легионеры СС не хотели покидать родную землю и оставлять свои семьи.

Поэтому большинство дезертиров из 19-й дивизии войск СС пополнили собой латышские националистические партизанские отряды [3, с.722].

Латышский доброволец, только что ставший кавалером Железного креста 2-го класса

Фотография из личного дела ваффен-унтер- штурмфюрера Юриса Клеманиса

Карлис Аператс, командир 32-го гренадерского полка войск СС, «яркий образец героических солдат латышского легиона», посмертный кавалер Рыцарского креста

Показательно, что специальное указание Еккельна позволило оставить безнаказанным тех легионеров, кто дезертировал из-за нежелания покидать Латвию. В целом же, борьба с дезертирами из латышских частей в декабре 1944 года была возложена на плечи Бангерскиса, которому Еккельн дал указание решать «эти вопросы самостоятельно», попутно заметив, что дезертиров в немецкой армии расстреливают [8, с.241].

Ситуация в 19-й дивизии была далека от нормализации и дальше. Когда в декабре 1944 года командующий группы армий «Север» проинспектировал дивизию, ее командир группенфюрер СС Бруно Штрекенбах доложил ему о дезертирстве из дивизии 1000 легионеров за последний месяц. В немецком отчете по этому поводу писалось: «Основания для этого имеют очень глубокие корни. Они объясняются как характером латышей, так и неумелой, негибкой трактовкой латвийской проблемы немецкими организациями, и, наконец, деятельностью вражеской пропаганды. Гпавные причины такие: 1) отсутствие четкой политической линии. Касательно народа Латвии не было конкретных разговоров, какие проводили в Белоруси и Украине; 2) отсутствие признанной немецким руководством личности из латышей, как посредника между латышским и немецким народами; 3) повсюду часто распространяются противоречия в распоряжениях военных и гражданских служебных организаций» [3, с.722]. Однако причины эти, скорее всего, надуманные, так как стоит обратить внимание, что разговоры о статусе Латвии, как мы показали, все же велись, а человеком, представляющим Латвию, являлся ваффен-группенфюрер Бангерскис, бывший не последней фигурой в войсках СС и пользовавшийся авторитетом среди руководства СС. С ноября 1944 года Бангерскис возглавлял латышский Национальный комитет, а 20 февраля 1945 года был провозглашен президентом национального комитета Латвии с офисом в Потсдаме [24, р.61]. Вероятно, основную массу дезертиров составили недавно мобилизованные рекруты, не желавшие сражаться.