Арсенал-Коллекция 2015 № 07 (37)

При производстве взрывов русскими войсками из-за отсутствия связи с вышестоящим командованием нередко имели место преждевременные взрывы или не осуществление таковых вообще, в результате чего мосты захватывались противником целыми. В тоже время, в отличие от других армий, в русской армии момент взрыва выбирал командир боевого участка (арьергарда). Иногда практиковалась передача подрывникам списка частей, которые должны были пройти через данный мост при отходе, но и получение такого списка не гарантировало недоразумений.

Так, под Белостоком, в момент наступления немцев на Наревский мост, невдалеке от последнего показались кавалеристы, движение которых к мосту было видно по пыли между деревьями. Т.к. в полученном ранее списке конницы не было вообще, то мост взорвали. Оказалось, что это были русские казаки, которые не смогли пройти по соседнему мосту и были вынуждены искать другой мост.

Велась на русско-германском фронте и подземно-минная борьба, однако в гораздо меньших масштабах, чем на Западном фронте. По сведениям, помещённым в книге А.И. Иволгина «Развитие и применение минно-подрывных средств» на русско-германском фронте было более 50 случаев ведения этой войны в самых разных масштабах. Однако в советской литературе каких-либо фактов ведения этой войны не приводится (указываются только места ведения этой войны — Буковина, Галиция, Прибалтика), за исключением одного описанного в книге того же Иволгина. На Буковине (Черновицкая область, Украина) в начале 2000-х годов было обнаружено несколько сохранившихся участков минных галерей, которые были проложены между австро-венгерскими и русскими позициями, но что здесь происходило во время войны выяснить так и не удалось!

Стоит отметить, что в России знали об опыте ведения Союзниками минной войны, т.к. с французского языка был переведен ряд инструкций и руководств по подземно-минной борьбе.

Причина отсутствия каких-либо сведений в советской литературе (в том числе и в специальных изданиях по подземно-минной борьбе) объясняется тем, что многие офицеры, ведшие эту войну, после революции оказались в эмиграции и про этот свой опыт войны нигде не писали. Также, по-видимому, в штабы не отправлялись и отчеты по ведению данной войны.

Не исключается и вариант, что в СССР опыт подземно-минной борьбы был засекречен, во что, однако, верится с трудом, т.к. во Франции и Великобритании, которые имели куда больший опыт подземно-минной войны, послевоенные работы по этой тематике тайны не составляли. К тому же, в советской военной периодической литературе печатались материалы по опыту подземно-минной борьбы на Западном фронте.

Олег Романько

Немецкие плакаты, призывающие крымских татар вступать в ряды самообонроны

Проблема создания крымско-татарских формирований в составе силовых структур нацистской Германии относится к самым малоисследованным страницам истории Второй мировой войны. Если оставить в стороне оценки, которые касаются политических, юридических или морально-нравственных сторон такого явления, как коллаборационизм, а рассмотреть его с чисто военной точки зрения, то структура проблемы, обозначенной в заглавии статьи, будет состоять из трех основных моментов. Это: организация крымско-татарских формирований, их военно-политическая подготовка и боевое применение.

Рассмотрим первый, наиболее важный, момент — создание и развитие организационных структур крымско-татарских формирований. В целом, этот процесс можно разделить на четыре периода, которые имели следующие хронологические рамки: