Горкин А. П., гл. редактор - Энциклопедия «Искусство». Часть 1. А-Г (с иллюстрациями)

Творчество Брюллова оказало огромное влияние на русское искусство второй пол. 19 в., породив множество подражаний. В качестве профессора АХ он проявил себя как выдающийся педагог, создав школу последователей (Я. Ф. Капков, П. Н. Орлов, А. В. Тыранов, Ф. А. Моллер и др.); поддержал первые шаги в искусстве П. А. Федотова . Обилие поздних подражателей его творчеству, превративших образные находки Брюллова в штампы салонного искусства , вызвало протест передвижников .

«БУБНÓВЫЙ ВАЛÉТ»(1910—17), общество художников, получившее название от одноимённой выставки картин в Москве (декабрь 1910 – январь 1911). Участвовали: Н. С. Гончарова , П. П. Кончаловский , А. В. Куприн , М. Ф. Ларионов , А. В. Лентулов , И. И. Машков , Р. Р. Фальк и др. Эпатажное название, предложенное Ларионовым, вызывало у публики ассоциации скорее с картёжно-воровским жаргоном, чем с искусством. Скандальные слухи привлекли в залы толпы народа. Организаторы выставки мыслили её как своего рода ярмарочное представление. «Автопортрет и портрет П. П. Кончаловского» И. И. Машкова (1910) представлял друзей-художников в виде цирковых силачей – с огромными мускулами, с гирями и в трико, но при этом исполняющими сентиментальный романс. Энергия, яркая красочность, подчёркнутая огрублённость формы сочетались в картине, как и в др. представленных на выставке произведениях, с тонкой самоиронией. Бубнововалетцы вошли в русское искусство, когда кризис переживал не только академизм, а позднее передвижничество, но и символизм , представленный мастерами «Голубой розы» . Новому поколению художников были чужды зыбкость и туман поэтических грёз; нарочито вульгарным названием и варварской энергией живописи они утверждали своё полнокровное, жизнерадостное мироощущение.

Эмблема художественного объединения «Бубновый валет»

Позднее наиболее радикальные мастера – Ларионов, Гончарова и др. вышли из объединения и основали группу «Ослиный хвост» . Разгорелась, по выражению прессы, «война хвостов и валетов», протекавшая на страницах газет и на модных в то время публичных диспутах. Вошедшие в «Бубновый валет» живописцы (П. П. Кончаловский, А. В. Лентулов, И. И. Машков, А. В. Куприн, Р. Р. Фальк, В. В. Рождественский, А. А. Осмёркин) теперь утверждали, что в названии нет криминального оттенка, что валет бубновой масти означает «молодость и горячую кровь».

Любимым жанром бубнововалетцев стал иронический автопортрет. Свой облик они заостряли до гротеска, перевоплощаясь в самые неожиданные для художников амплуа: Машков представал пароходчиком на фоне морского пейзажа (1911); Лентулов – могучим великаном с нимбом и золотыми звёздами вокруг головы (1915).

П. П. Кончаловский. Сухие краски. 1912. Государственная Третьяковская галерея. Москва

Молодых мастеров называли «русскими сезаннистами». Своеобразие творчества русских последователей П. Сезанна заключалось в синтезе его живописной системы и языка народного искусства ( лубка , вывески, расписных подносов). Натюрморт «Синие сливы» И. И. Машкова (1910) стилизован под поднос, расписанный провинциальным мастером. Кричащие густые краски, спор острых углов и окружностей, «витринная» композиция рождают ощущение сверхреальности и в то же время несъедобности фруктов. Особенно шокировало зрителей смелое отношение бубнововалетцев к самому классическому сюжету мировой живописи – обнажённой натуре. Женское тело они видели как «натюрморт», стремясь утвердить, что любая натура, будь то предмет или человеческие лицо и фигура, интересны не сами по себе, а как выразительная форма, комбинация красок (А. В. Куприн. «Обнажённая натурщица с синей вазой», 1918). Человеческое, психологическое содержание не ушло из их живописи, но передавалось не мимикой и жестами, а эмоциональностью красочного строя, взволнованностью линий и живописной фактуры, динамичным построением пространства.

П. П. Кончаловский. «Сиенский портрет». 1912 г. Государственная Третьяковская галерея. Москва

Пейзажи Фалька, Рождественского, Лентулова несут следы влияния не только сезаннизма, но и кубизма . В многоцветье и дробящемся ритме «Василия Блаженного» Лентулова (1913) ощущается звучание ликующего колокольного звона. В новаторских творческих поисках молодых мастеров «вставало неудержимое стремление… перешагнуть извечную грань, отделяющую индивидуальное учёное искусство от „соборного“ и праздничного искусства народа» (Г. Г. Поспелов).