Надежда Ионина - 100 великих некрополей

После Октябрьской революции Россию покинули более миллиона наших соотечественников, и в политическом отношении в изгнании оказались представители всех дореволюционных партий — от крайне правых до крайне левых. Возникали и новые организации, например Русский национальный комитет, в президиум которого входили и богослов Карташов, и журналист Бурцев, и П. Струве, и один из князей Долгоруковых. Создавались в эмиграции и военные организации: Русский общевоинский союз со всеми его корпусами и дивизиями, союзами офицеров, Георгиевских кавалеров, гвардейцев и офицеров Генерального штаба; Фонд спасения родины, Зарубежный союз инвалидов и другие, а также земляческие и профессиональные объединения… Значительная часть творческой и научной интеллигенции в Париже, Берлине, Риме и других западноевропейских городах не просто вела борьбу за существование, но и пыталась служить какой-то идее. Одни, особенно в первые годы после революции, призывали к «крестовому походу против большевиков», другие считали себя чуть ли не наследниками герценовского «Колокола» — реальной оппозицией коммунистической власти. Но во все времена лучшие представители русской эмиграции видели свою задачу «в служении России, независимо от существовавшей в ней политической системы», и потому оставили по себе добрую память.

В Париже русские эмигранты довоенного времени создали самый большой и самый богатый центр русского расселения. После революции оказалась за границей и княгиня Вера Кирилловна Мещерская. В поисках заработка она открыла в Париже пансион, в котором обучали хорошим манерам девушек из богатых американских семей. Среди ее воспитанниц была некая мисс Дороти Пэджей, оказавшаяся не только богатой, но и доброй девушкой. Она стала допытываться у В.К. Мещерской, чем можно помочь и что могут сделать ее деньги. И княгиня рассказала своей американской пансионерке о тяжелом положении стариков-эмигрантов и престарелых людей, не имеющих семьи и родных. И тогда мисс Д. Пэджей в местечке Сент-Женевьев-дю-Буа, располагавшемся в 30 километрах от Парижа, купила прекрасный особняк с флигелями, службами и садом, ранее принадлежавший одному из наполеоновских маршалов. Здесь княгиня В.К. Мещерская организовала так называемый Русский дом, который вместе с флигелями сразу же заполнился постояльцами. Из бывшего посольства Российской империи в Русский дом привезли портреты государей и государынь и даже тронооб-разное кресло, в котором однажды когда-то сидел последний русский император.

Мисс Д. Пэджей заботилась о своих подопечных как могла, например, присылала из Америки подарки, а на Рождество — гусей и индеек. Однажды она приехала из-за океана и в день взятия Бастилии решила порадовать русских старичков. На грузовиках, с немалым риском для их хрупкого здоровья, она повезла всех — 250 человек — в Париж смотреть фейерверк на Сене.

В столице накупила шампанского и всякого угощения, сняла виллу с видом на Сену, чтобы салют был хорошо виден, так ей хотелось «дать обедневшим русским аристократам, хоть на один день, иллюзию их былой привольной и богатой жизни».

Когда Русский дом перестал вмещать всех желающих, они стали селиться на квартирах поблизости от него. Постепенно Сент-Женевьев-дю-Буа обрусел, как и некоторые другие пригороды Парижа. Рядом с Русским домом находилось сельское французское кладбище, на котором с левой стороны от входа был отведен участок земли для захоронения русских. Первые русские могилы появились здесь в 1927 году, а впоследствии возникла необходимость в церкви, и общими усилиями был приобретен участок земли рядом с кладбищем. Проект церкви в честь Успения Божьей Матери, возводимой в традициях новгородско-псковского зодчества XVI века на общественные пожертвования, выполнил архитектор и художник А.А. Бенуа. Внутреннее убранство храма тоже сделано в русском стиле. Церковь расписывали сам художник и его жена, принимал участие в росписи храма и граф Шереметев, который в то время служил при храме в скромной должности псаломщика. Строгий двухъярусный иконостас расписан художниками-прихожанами Львовой и Федоровым. Небольшая белая церковь была торжественно освящена митрополитом Ев-логием в 1939 году.

Митрополит Евлогий (Василий Семенович Георгиевский) родился в селе Сомове Тульской губернии в семье священника. Получил высшее богословское образование, после революции жил и работал в Сербии и Германии, служил архиепископом Волынским. В апреле 1921 года он был возведен в сан митрополита и до конца своей жизни возглавлял православную церковь в Западной Европе. С осени 1922 года митрополит Евлогий жил во Франции, содействовал созданию Русского православного богословского института, мечтал вернуться со своей паствой на родину, но умер на чужбине и был похоронен на кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа.