Валерий Маруга - Преступники и преступления. Законы преступного мира. 100 дней в СИЗО

Но в который раз сомневающиеся опять убедились, что на преступления подобного рода ни возраст, ни срок давности влияния не имеют.

К Ивану Федоровичу по-своему привыкли и контролеры и офицеры. Маленький, пухленький, заискивающий и учтивый, он ни у кого не вызывал ни злобы, ни раздражения. И сообщать ему об отклонении прошения о помиловании в последней инстанции никто не хотел. Начальник дежурной смены старший лейтенант Маслич надел Коверчуку наручники и твердо объявил:

.— Так, дед, по-быстрому собирайся, пойдем в баню.

Тот живо нацепил на шею полотенце, взял мыло и засеменил по коридору к душевой, находящейся рядом с камерой.

— Не сюда, — остановил его Маслич, — здесь воды нет, трубу прорвало, идем вниз.

И только на последних ступеньках, ведущих в страшные подземные казематы, Коверчук понял, что и к чему. Его щеки затряслись, губы задрожали, из глаз градом покатили слезы.

— Ой, родненькие, куда это вы меня? Прощайте, мои дорогие, не поминайте лихом, я на вас зла не держу, счастья вам и вашим детям и моим передайте… — несвязно бормотала, теряющая связь в реальным миром, саморазрушающаяся личность.

Тут же его передали прокурору и палачу. У последнего рука не дрогнула. Стрелял в спину без предупреждения и зловещей паузы. Но неприятный осадок на сердце у него все-таки остался. Изучая дело Коверчука, он не сумел себя убедить, что уничтожает постылое зло. Моральные потери понесли обе души.

Особо ценным и полезным оказалось знакомство с исполнителем смертной казни. Даже в его внешнем облике очень много неожиданного и необычного, позволяющего понять глубину скрытности и коварства земного человека.

Низкий лоб, переходящий в плоскую лысину, редкие, торчащие брови. Под ними маленькие, колючие, глубоко посаженные глазки. Нос мясистый, красный. Губы тонкие, скулы широкие, — рот несколько перекошен, за что и носит прозвище «Косоротов».

Короткая шея соединяет круглую голову с широким мощным торсом, крепкими мускулистыми руками и ногами. Роста среднего. Из особых примет можно выделить одну, и то несущественную: из ноздрей и ушей выглядывают густые пучки темных, смолянистых волос.

Голос вкрадчивый, взгляд подозрительный, речь нескладная. По характеру упрям и мстителен; очень решительный в служебных и личных делах. Отличный спортсмен. Не пьет и не курит. Ест много и с жадностью. В семье тиран и самодур.

Склонен обвинять всех и во всем. Ведет личную картотеку компромата на своих начальников и подчиненных.

О нем, как об исполнителе смертной казни, никто не знает, кроме начальника управления и его первого заместителя. И даже не догадывается. Все сохраняется в полной секретности. Время от времени его командируют к месту ликвидации смертников, то есть в следственный изолятор.

Приговоренного заводят в камеру, оборудованную под кабинет. Прокурор по надзору зачитывает ему отказ в помиловании. Затем обреченного стригут, моют в бане, одевают в резиновые тапочки и ведут на расстрел. Однако эти формальности не всегда соблюдаются. На Земле смерть проще жизни.

Я долго беседовал с Косоротовым, пытаясь познать его душу, нравы и склонности. Он юлил, выкручивался, пока я не убедил его в своей лояльности и полной беспристрастности. Только тогда он решился ответить на мои вопросы и рассказать о себе.

— Вызвал однажды меня генерал и начал издалека, мол, слышал, ты хороший охотник, стреляешь метко, зверя наповал валишь, как косарь сено.

— Да, бывает, — мямлил я, не понимая, куда он клонит.

— Так вот, хочу предложить тебе настоящую охоту на двуногого зверя. Мы тебя долго изучали, присматривались и вот решили предложить. Надеюсь, понимаешь, что отказаться ты уже не можешь, вопрос решен окончательно и обдумыванию не подлежит.

Так я стал роковым исполнителем. Самым сложным оказался первый расстрел. К нему я долго готовился, перечитал все следственное дело от корки до корки. Помню, фамилия у него была Сучкастый, трижды судимый за разбои и грабежи. «Вышку» дали за убийство и ограбление двух престарелых. Причем сначала он на глазах привязанного к креслу 65-летнсго супруга изнасиловал его 55-летнюю жену и задушил. А затем уже затянул петлю из брючного ремня на шее очумевшего старика.

Просмотрел снимки убитых, почитал его показания и собрался с силами. Одел форму контролера с погонами старшины, нацепил на пояс кобуру, передернул затвор пистолета Макарова, снял с предохранителя и повел Сучкастого к прокурору. Тот, ни слова не говоря, подсунул ему бумагу. Вот, мол, отказ тебе пришел. Смертник сразу зашатался и грохнул на колени: