Александр Кучинский: Преступники и преступления. Законы преступного мира. Паханы, авторитеты, воры в законе

В конце прошлого века Антон Чехов, будучи на Сахалине, отмечал популярность азартных игр среди каторжан. Игры заполонили камеры и казармы, за один вечер делали богачами и банкротами. Разыгрывались деньги и одежда, человеческая жизнь и кусочки сахара. На каторге появились так называемые майданщики, которые брали на откуп у своих соседей-каторжан право монопольной торговли в казарме. За это право они должны были ежедневно выносить парашу, следить за чистотой и отчислять оговоренную сумму в общий арестантский котел (прародитель воровского общака). Если место для торговли было бойкое и многолюдное, арендная плата могла достигать нескольких сотен рублей в год. Владельца майдана официально именовали парашечником. В то время вынос параши не считался постыдной процедурой для осужденного, в отличие от сегодняшних дней, когда парашников относят к когорте обиженных и опущенных.

На нарах майданщика постоянно стоял небольшой сундук, возле него были разложены белые хлебцы, куски сахара, бутылки с молоком, папиросы и мелкая бытовая утварь, завернутая в бумагу и грязные тряпочки. Продажа шла на наличные, в долг или же в равноценный обмен на вещи. У майданщика можно было достать бутылку водки, колоду карт, огарки свечей для ночных игр в карты. Часто карточная колода бралась на прокат. Майдан — это маленькое Монте-Карло, игорный дом для всех без исключения. Рядом с сундуком шли бурные карточные баталии, где дежурили ростовщики, готовые погасить долг под высокие проценты (до 10 процентов в день и выше). Если в течение дня заклад не выкупался, он поступал в собственность ростовщика. Уголовная полиция именовала ростовщиков «иванами, не помнящими родства», а уголовный мир — асмадеями.

С расцветом азартных игр на каторге особый авторитет достался карточным шулерам. Обладая крупными денежными суммами, достигающими нескольких тысяч рублей (для сравнения: пачка папирос стоила одну копейку, бутылка молока — восемь, белая булочка и кусочек сахара — две копейки), «игроки» могли откупаться от телесных наказаний, нанимать личных телохранителей и полностью отгородиться от каторжных работ. На каторге появились «сухарники», которые за вознаграждение выполняли чужую работу или брали на себя чужие преступления. Свой труд, а иногда и жизнь, продавали лица, приговоренные к длительным срокам. Популярна эта категория осужденных и в нынешнем уголовном мире. Их называют шестерками и громоотводами.

Если осужденный проигрывал свою жизнь, он становился «рабом». Его могли вновь проиграть в карты, заставить трудиться без вознаграждения, натравить на зарвавшегося надзирателя. «Игроки» стали оказывать давление на администрацию, у которой не хватало сил отказаться от денежных и вещевых подачек. Внутри своей касты «игроки» соблюдали жесткую дисциплину, имели охрану из числа «иванов» и держали на каторге свою денежную кассу, которую использовали для подкупа штатного персонала, приобретения водки, продуктов, лекарств. Некоторые карточные мошенники были выходцами из высшего общества, занимая в прошлом высокие посты. Но такие на каторге встречались нечасто.

К элите преступного мира относились не только карточные шулера, но и карманники. Благодаря родственной близости профессий. И те и другие боялись каторги, тюрем и лагерей, где физический труд сводил на нет годы упорных тренировок. Чтобы надолго или навсегда обезвредить карманника или шулера, достаточно было сломать ему пальцы. Уголовная полиция, а затем и милиция часто пользовались этим нехитрым приемом.

Попадая в места лишения свободы, «игроки» отказывались работать и всячески оберегали свои руки. Чтобы выжить на каторге, ворам и шулерам необходимы были неформальные привилегии. Их интеллект и находчивость, которые не шли ни в какое сравнение с уровнем развития разбойников, убийц и грабителей, помогли пройти уголовную селекцию и захватить власть. Природа наделила их сильной нервной системой, мгновенной реакцией, особой структурой пальцев и определенной артистичностью. Уголовные традиции у карманников были не менее глубоки, чем у шулеров. Существовали законспирированные школы по подготовке карманных воров. Дисциплина в них была очень жесткой и предусматривала телесные наказания и отлучение от воровской группировки за провинности.

Воры-рецидивисты создали блатной мир, карточные шулера и карманники — блатную элиту. Большинство воров в законе, родившихся в начале 30-х годов, имели именно эти уголовные квалификации.