Роман Масленников - Раскрутка суперфирмы. 101 проверенный метод от Довганя до Дурова

…Предпринимательство – это вид деятельности. Если мой сын будет хорошим и знаменитым музыкантом, я тоже буду счастлив. Мне кажется, что критерий успешности человека – он не в его социальном статусе или значимости или деньгах. Он в том, насколько человек счастлив в процессе.

…Я занимаюсь проектом исходя из важности и интересности для меня. Вообще, когда я вижу пустое пространство, то стараюсь в нем что-то сделать.

…Реальная жизнь показывает, что власть готова к сотрудничеству. И сама активно движется в сторону того, чтобы открывать бюджет и информацию о своей деятельности, открыто разговаривать с обществом.

…Конкуренция – это двигатель прогресса.

…Имеет смысл менять такое отношение и вдохновлять людей на то, чтобы они вместе принимали решения. Если же говорить о демократии в целом, мне кажется, она начинается с возможности договариваться на уровне подъезда, что его жители хотят сделать, кто из них участвует в этом, кто не участвует.

У меня в принципе неплохо складывается карьера. И на сегодня есть, наверное, 10–15 различных масштабных проектов, которые я реализую. В общем, я – самодостаточный человек [75].

…Я очень не люблю воевать, протестовать и вставать в позицию против чего-то. Считаю, что эта позиция тупиковая – что в бизнесе, что в общественной жизни, и всегда предпочитаю создавать что-то новое, новые проекты, которые уникальны сами по себе и никому не противостоят [76].

Александр Кравцов – президент компании «Руян», основатель компании «Экспедиция», автор книги «Бизнес как экспедиция», зачинщик проекта «Наша Аляска».

…Люди в России не склонны работать за деньги, склонны за идею.

…Нас обвиняют в том, что мы романтики. Говорят, что это не бизнес, а способ развлечения одного человека. Я бы поправил: во-первых, не одного, а группы людей; и, во-вторых, устойчиво выгодное развлечение.

…Бренд – это посыл окружающему миру, хочется, чтобы он был яркий и сильный. Экспедиция – это путь к цели. Туристы, парашютисты, сноубордисты ищут приключений и адреналина – у них ее нет. А у спасателей, которые идут спасать альпинистов, попавших в лавину, – есть.

…Секрет успеха нашей компании – высвобождение человеческого потенциала. У нас оно в разы выше, чем в мире, у конкурентов, в других отраслях. Когда человек переходит с позиции человека-функции в позицию человека-оркестра, он перестает уставать, болеть, у него растет производительность.

…Я сделаю все, чтобы те, кто распространяет уныние и пессимизм, скорее освободили эти места для оптимистов. Для тех, кто готов идти вперед!

…Если считаете, что скромность вам к лицу, – сразу увольтесь.

…Вот пришел клиент – такой крутой, напыщенный, но в душе у него – ребенок. И если этого внутреннего ребенка задеть, он отдаст все, что у него есть в карманах.

…Мы работаем, только опираясь на людей и только доверяя. В этом кайф и опасность…

…Меня родители воспитали своим примером, ключевое – это было доверие. Однажды я ушел с товарищами ловить рыбу, обещал вернуться вечером. По дороге было опасное место: там сплавляли лес, и надо было идти по бревнам. Некоторые гнилые, могли провалиться – много людей в том месте утонуло, родители знали об этом и волновались за меня. А мне было лет одиннадцать, и мы решили остаться на рыбалке до утра. Пришел домой в шесть – родители не спали. Мне никто слова не сказал, никто не наказал, но для меня это было самое страшное. Если бы отругали, было бы легче… Я уже много лет доверяю людям. Понятно, что иногда доверие оказывается обманутым, и тогда я говорю: разве я давал повод так ко мне относиться? На мой взгляд, это самое важное.

…Мы прощаем ошибки, но не прощаем ошибки по безответственности.

…Я мечтал быть охотником-промысловиком и до 8-го класса был уверен, что только им и стану. С семи лет у меня был доступ к оружию, патронам, и я один уходил в лес, зная, что, если заблужусь, никто не поможет. Я писал охотничьи дневники, рисовал уток, различал их по голосам, чертил карты своих охотничьих угодий, давал название каждому озеру, каждой тропе, каждому повороту реки. Это было здорово. Я не мечтал быть ни космонавтом, ни моряком, я мечтал, что, когда стану взрослым, наконец смогу охотиться сколько захочу… Мы жили в Салехарде, на севере Тюменской области. Родители работали в училище искусств, учили детей оленеводов: ханты, ненцев, манси. Мама играла на пианино, отец – на всех духовых инструментах, руководил городским духовым оркестром. Все, что зарабатывали, увозили с собой на лето в отпуск, а отпуск у них был длинный. И каждый раз, когда возвращались, стреляли 20 копеек на автобус, чтобы доехать до дома. Я думаю, в какой-то степени все это мне передалось.