Джерри Вайсман - Мастера слова. Секреты публичных выступлений

8. Будьте вершиной треугольника. Обычно модераторы сидят в профиль за одним концом стола, а участники сидят лицом к зрителям. Такое расположение уменьшает значение роли модератора и позволяет участникам играть на зрителя. Треугольник, в вершине которого сидит модератор, а вдоль основания – участники, придает модератору авторитет и власть.

9. Запланируйте неожиданность. Предъявите во время дискуссии нечто неожиданное: незаявленного гостя, видеоролик, фотографию, цитату или новость. Затем попросите участников прокомментировать увиденное.

10. Держите руку на пульсе. Модератор может реанимировать дискуссию, если будет держать высокий темп и переключать внимание с одного участника на другого.

Разнообразие – это соль жизни (и круглых столов). Теперь вы знаете, как оживить дискуссию.

Из-за неумолимой глобализации представители разных стран теперь работают вместе, но говорят на «вавилонском наречии». Желая наладить общение, иностранцы стараются любым способом выучить язык страны пребывания: на курсах, с помощью учебников, CD, компьютеров и онлайн-программ. Экспаты учатся правильно говорить на новом для себя языке, что вызвало новую волну услуг под названием «коррекция акцента».

Поисковый сервер выдает на такой запрос более миллиона ссылок. Множество современных Генри Хиггинсов предлагают свои услуги разнообразным Элизам Дулитл, чтобы помочь им стать не только прекрасными леди (и джентльменами), но и говорить без акцента, который иногда меняет значение слов.

Вспомните, что в основе мюзикла «Моя прекрасная леди» лежит сюжет пьесы Джорджа Бернарда Шоу «Пигмалион», а в основе пьесы лежит известный миф. Греческий скульптор Пигмалион долгие годы вырезал из камня идеальную женщину. Он был так очарован статуей, которую назвал Галатея, что молил богов оживить ее, и они чудесным образом выполнили его просьбу. Именно чудесным образом. В реальности же можно процитировать Элизу Дулитл: «К чертям собачьим!»

Коррекция – более достижимая цель, чем полное преображение , которого добилась Элиза, но едва ли оно возможно в реальном мире. Языку мы обучаемся в раннем детстве, а от глубоких, старых привычек трудно избавиться. Означает ли это, что все, кто пытается адаптироваться в новой среде, лишены надежды сдвинуться с мертвой точки и научиться произносить английские слова без акцента? Не совсем, но это трудно. Впрочем, нужно отметить, что речевые привычки заложены в нас очень глубоко (и не осознаются), поэтому следует ставить перед собой реалистичные цели и выбирать лучшие методы их достижения. Чтобы помочь вам, я расскажу, как сам учился говорить по-испански.

Мое первое знакомство с языком Сервантеса произошло в обычной нью-йоркской школе, в которой при изучении языков пользовались стандартными методами: заучиванием нескончаемых колонок дней недели, названий месяцев, порядковых и количественных числительных, существительных и спряжений глаголов. Мой второй опыт изучения испанского в колледже ничем не отличался от первого.

Когда же я пожелал проявить свои знания на публике, мой мозг отказался мне помочь. Каждый раз, когда я подыскивал испанское слово, сознание заново просматривало весь список существительных и спряжений. Фразы, вылетавшие из моего рта, были скорее испытанием для ушей, чем испанским языком.

Неэффективное обучение продолжало приносить плоды и во взрослой жизни. Когда я пытался сказать что-нибудь по-испански, отдыхая на Карибских островах, в ресторане и магазине с испаноязычным персоналом или во время краткой деловой командировки в Испанию, мне казалось, будто я иду по длинной лестнице, спотыкаясь о каждую ступеньку. Пока в 1983 году я не отправился в длительную командировку, коренным образом изменившую положение дел.

Во время работы на телевидении (до открытия компании Power Presentations) меня пригласили продюсировать телесериал для мексиканского медиахолдинга Televisa. Я со всеми вещичками переехал в Мехико, где год работал по контракту. Поскольку сериал выпускался на английском языке, знания испанского от меня не требовалось, но пришлось работать с людьми, которые по-английски не говорили.

Целый год мне приходилось использовать испанский, чтобы поесть, попить, купить что-нибудь и куда-то поехать. Я даже не заметил, как это произошло, но ступеньки в моем сознании исчезли. За три месяца я стал свободно говорить по-испански на производственных совещаниях с мексиканскими коллегами и с аргентинским сценаристом Норберто Виейрой, который не говорил по-английски.