Андрей Шамраев: Электронные деньги. Интернет-платежи

Электронные деньги (далее – ЭД), как и многие другие финансовые инновации, использующие современный уровень развития информационных технологий и телекоммуникаций, пришли на российский рынок с Запада. Вполне естественно, что первооткрывателем электронных денег стал бизнес, работающий на рынке услуг, предоставляемых широкому клиентскому сегменту, который у нас принято называть физическими лицами. Также вполне естественным и разумным видится поведение западных регулирующих органов (например, Европейского центрального банка), идущих путем законодательного оформления сложившейся рыночной практики. Тем самым регулирующие органы выполняют свою естественную функцию – создание единого правового поля для цивилизованного и относительно безопасного ведения бизнеса.

В России ситуация с электронными деньгами гораздо более двусмысленна. И в первую очередь – в правовом аспекте. С одной стороны, электронные деньги уже достаточно давно появились на российском рынке (Банк «Таврический» (ОАО) получил официальное разрешение Банка России на эмиссию ЭД аж в 1998 г.). Электронные деньги все больше востребованы российскими потребителями (особенно интернет-пользователями), вследствие чего платежные системы на их основе активно развиваются. С другой стороны, единственным правовым подспорьем легальному обращению ЭД в российской экономике фактически является Гражданский кодекс РФ, п. 3 ст. 847 [1] которого предусмотрено удостоверение прав распоряжения денежными суммами, находящимися на счете, электронными средствами платежа и другими документами с использованием в них аналогов собственноручной подписи, кодов, паролей и иных средств, подтверждающих, что распоряжение дано уполномоченным на это лицом. Что касается подзаконных актов, регламентировавших данную сферу, то из таковых можно назвать лишь уже недействующее Указание Банка России от 3 июля 1998 г. № 277-У [2] (отменено в связи с принятием Положения Банка России от 24 декабря 2004 г. № 266-П «Об эмиссии банковских карт и об операциях, совершаемых с использованием платежных карт» [3] ).

С одной стороны, ГК РФ – весьма достойное и надежное правовое основание, а отсутствие дополнительного специального нормативного регулирования дает большой простор бизнесу в плане конкретной технологии реализации покупательной способности ЭД, предложения клиентам большого числа новых удобных и недорогих в реализации сервисов. И это хорошо. Особенно с учетом извечной российской тяги к созданию сверхстрогих законов, введение в действие которых имеет только два радикальных варианта последствий для бизнеса: 1) появление закона приводит к исчезновению бизнеса, в одночасье ставшего экономически нецелесообразным; 2) появление закона не приводит ни к каким последствиям – о законе «забывают» все (и участники рынка, и законодатели, и контролирующие органы). С другой стороны – отсутствие подзаконных актов приводит к отсутствию четких правил игры для участников рынка, провоцирует различное толкование понятий и, соответственно, возникновение правовых коллизий. Что, в свою очередь, порождает серьезное столкновение интересов различных участников розничного рынка, а следовательно, создает правовые риски как для эмитентов ЭД, так и для пользователей их сервисов.

Вот так в условиях правовой неопределенности существует и даже активно и успешно развивается российский рынок ЭД. Сегодня на нем работает около двадцати российских систем электронных денег, в каждой из которых реализована своя бизнес-модель и своя функциональность. Одно неизменно – ориентация на предоставление удобного сервиса по выполнению микроплатежей в пользу так называемых третьих лиц. Это операторы мобильной связи, интернет-провайдеры, цифровое телевидение, интернет-магазины мультимедийной продукции и многие другие компании – поставщики разнообразных услуг и продуктов. Некоторые системы уже начинают предлагать возможность оплаты услуг жилищно-коммунального хозяйства. Все это на самом деле очень удобно клиентам и сулит для данного бизнеса хорошие перспективы (при условии реализации корректной правовой модели бизнеса, конечно). В этом плане хотелось бы верить, что все участники российского рынка ЭД и регулирующие органы будут руководствоваться в первую очередь интересами потребителей услуг, базирующихся на электронных деньгах, а не собственными корпоративными интересами.