Крис Уайднер - Секреты Микеланджело - Найти себя в работе и жизни

— Ну да, хотя вряд ли это самое страшное, не проклянет же он меня, в самом деле.

— Тогда скажи мне: как ты думаешь, сейчас твой отец не разочарован в тебе?

Наступило долгое молчание. В конце концов Том тяжело вздохнул:

— Увы, вы правы. — Ему нелегко дались эти слова. Всю жизнь он пытался угодить отцу. Этот недюжинных способностей человек, которому удавалось все, за что бы он ни брался, подчинил себе жизнь собственного сына. Отец Тома был блестящим студентом и квотербэком футбольной команды; он закончил Гарвардский университет, оттуда поступил в Гарвардскую школу бизнеса, и только потом отправился завоевывать финансовый мир. Как ни старался Том, ему так и не удалось соответствовать отцовским ожиданиям. Молодого человека раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он еле сдерживался, чтобы не разрыдаться прямо здесь, с другой — он испытывал неведомое ему ощущение свободы. Он понял, что ему больше незачем лукавить перед самим собой.

— В том-то и дело, Томас. Боюсь, что он уже разочарован в тебе. Потому что невозможно по-настоящему преуспеть в том, к чему не лежит душа. Ты просто мешаешь сам себе.

— Понимаю, о чем вы. В последнее время я так возненавидел свою работу, что опаздывал почти каждый день. Просиживал часами в Интернете, вместо того чтобы заниматься своей аналитикой. Понимаю, конечно, что тем самым только вредил себе, но мне кажется, что я таким образом выражал свой протест. Именно потому, что занимаюсь тем, чего хочет отец, а не я сам.

— Хорошо, что ты сознаешь это. Но нужно понять кое-что еще. Если ты не будешь слушаться своего сердца , ты навсегда останешься несчастным. Но есть и другой, более трудный путь: бросить все, чем занимался до сих пор, и пойти своим путем . Да, вероятно, твой отец будет разочарован, но, по крайней мере, ты обретешь душевный покой, ведь дело, в которое вложена частичка твоей души, обречено, так сказать, на успех.

— А ведь и правда, я же не могу отвечать за то, что хочет мой отец, так?

— Разумеется! Твой отец — такой же человек, как я и ты, как все мы. И он когда-то тоже был маленьким мальчиком, которого вели по жизни родители. Они вложили себя в него, а он — в тебя, в своего сына. Люди — несовершенные существа. Если человек не прислушивается к своему внутреннему голосу, то тем самым обрекает на страдания не только себя, но и своих детей.

Для твоего отца цель — это деньги. Но для тебя-то она иная.

В жизни каждого человека наступает время, когда надо сделать выбор: или он будет заниматься тем, к чему лежит его душа, или позволит решать за себя другим. Кто только не будет пытаться влиять на тебя. Родители всегда будут оказывать давление, в большинстве случаев — из самых благих побуждений, ведь они действительно любят тебя. Братья и сестры будут перешептываться за спиной. Друзья могут вовсе отвернуться. Но что бы ни случилось, помни: это не их жизнь, а твоя. Согласен?

— Наверно, до сих пор я жил жизнью отца, а не своей.

— Похоже на то. Но еще не поздно все изменить. Тебе всего лишь тридцать. И даже если и шестьдесят, какая разница? Никогда не поздно измениться и начать жить ради того, зачем ты пришел на эту землю. — Старик ненадолго умолк, а затем спросил: — Знаешь, в чем мне видится ирония судьбы?

— И в чем же?

— Лодовико больше всего заботили деньги, репутация и положение в обществе, он не хотел, чтобы его сын занимался неподобающим его происхождению ремеслом. Но пойдя наперекор воле отца, Микеланджело вознес искусство скульптуры на недосягаемую высоту. Его творения бессмертны. Люди со всего мира приезжают сюда, на его родину, чтобы замереть в благоговении и восторге перед совершенством Красоты. Следуя путем своей страсти, он добился как раз того, о чем мечтал его отец: славы и почитания своего имени. А стань он купцом, вряд ли кто сейчас вспомнил бы, что жил когда-то некий Микеланджело, сын Лодовико Буонаротти.

У Тома в голове бушевал вихрь. Он чувствовал, что живет, или, по крайней мере, пробуждается к новой жизни. Перспектива заниматься чем-то иным, кроме как просиживать штаны в отделе слияний и поглощений компаний, наполняла его буквально щенячьим восторгом. Раньше он и подумать об этом не мог, а теперь перед ним вставала совершенно другая реальность. Слова старика эхом отдавались в ушах.

Но оставались и вопросы. Изменение карьеры представлялось чем-то вроде затяжного прыжка — манящего и пугающего одновременно. Микеланджело поступил учеником к Гирландайо, и Тому понадобится наставник, который подтолкнет его к новой жизни или возьмет в ученики. Вероятно, так дорога в эту жизнь окажется хоть немного проще. Он начал прикидывать, как может сложиться его творческий путь, перебирать имена тех, кто уже достиг успеха на этом поприще и кого бы он хотел видеть своим Учителем.