Амиран Сардаров - Жизнь с головой 2.0

Разрабатывают препарат, но его невозможно разработать без изучения фундаментальных механизмов. На что он будет действовать? Ну, давайте будем собирать, как сейчас делается во многих странах, всё подряд и лечить онкологические модели заболеваний на животных. Результат получим, но через тысячу лет.

Амиран Сардаров:А как же единичные случаи, когда человек при 4-й стадии вдруг излечивается?

Сергей Савельев:Надо сначала установить, что она у него вообще была. В большинстве случаев это фальшивки. Также мелкие жулики «лечат» и диабет. А потом рассказывают всем, что был рак, а они вылечили. Вначале надо установить. И чтобы установил не ветеринар с конного завода.

Сергей Савельев — профессор, доктор биологических наук.

Все эти единичные отзывы, что «моему родственнику помог Норбеков (Малахов, Кашпировский, Грабовой)» или какой-то другой шарлатан ― это, конечно, замечательно. Но, по статистике, люди с серьёзными заболеваниями в 99% случаях просто умирают. А шарлатаны и мошенники дают им надежду и иллюзии. И вместо того, чтобы заниматься своим здоровьем практически, они занимаются какой-то эзотерической чепухой, различными ритуалами вроде принятия различных поз, распития упаренной урины и отваров каких-то травок. При этом надеются излечиться.

Но всё это только благополучно ускоряет гибель человека, что я сейчас и вижу на своём друге. Первые несколько месяцев он ещё сопротивлялся, не хотел делать химиотерапию, прочитав симптомы после неё. Он всячески её затягивал и искал альтернативные способы лечения рака 4-й стадии ― предложений в интернете гигантское количество. Гипноз, какие-то аудиокурсы, упражнения, медитации, «особое мышление» и т.д. Кто только его ни лечит. Мы перепробовали всё. Я сам поначалу, видя, как он во всё это верит, помогал находить различные способы. Ничего не помогло. Я на практике увидел, что это всё полное шарлатанство. Человек только ускоряет свою смерть, потому что не использует те инструменты, которые на сегодняшний день хоть как-то реально работают ― химиотерапию плюс вырезание опухоли.

Сейчас Андрюха весит 50 кг. Химиотерапия обрушила все остальные органы. Он лысый, волос нет, щетины нет. Когда с ним разговариваешь по душам, то Андрюха иногда задаёт риторические вопросы. Даже после того, как во всём этом разуверился и разочаровался, то продолжает спрашивать:

― А может, не просто так мы живём, и есть загробная жизнь? Может есть что-то духовное и высшее? Не просто же я уйду под землю, и меня там съедят червяки?

Вот эта попытка зацепиться за соломинку может появиться даже у самых больших скептиков, когда смерть уже конкретно дышит в спину. Джобс говорил, что хоть он и атеист, но перед смертью готов поверить в то, что там, за чертой, есть жизнь. Не хотелось ему просто умирать.

Мне больно видеть, как мой друг умирает у меня на глазах. Больше всего вызывает тоску понимание того, что ничего сделать не можешь. Пытаешься искать и перебирать разные варианты. Но если не притягивать за уши и не подгонять под какие-то хотелки, то, объективно, рак на такой стадии уже не лечится. Тут действительно должно произойти чудо.

Может эта история станет кому-то примером и уроком, как не надо делать.

Дополнение 27.12.2013. ―Два часа назад я потерял самого близкого друга. Человека, который верил в меня, когда у меня ничего не было, верил в меня с нашего первого знакомства, верил в меня больше, чем я сам, помогал мне больше любых родственников. В своё время он был для меня наставником и примером для подражания в мире бизнеса. Именно его поддержка и вера в меня придавала сил, когда я никому не был нужен. Он обладал феноменальным здоровьем ― не пил и не курил, мог часами играть в теннис, занимался конным спортом, никогда не сидел на месте, носился и летал как угорелый по всему миру и заключал невероятно сложные и крупные сделки. А рак просто пришёл и сожрал его изнутри за один год. Без объяснений причин. Это казалось настолько невероятным, что выглядело как сон, и я не мог до конца поверить, что его просто не станет. Я ему постоянно говорил: «Заебал болеть, давай уже займемся движухой и реализуем наши планы!». На днях, когда я был у него в больнице, привёз ему еду из Макдональдса ― он её есть уже не мог, потому что в желудке была непроходимость. Он мог только прожёвывать и выплевывать, и был просто счастлив от вкуса и запаха биг-мака. Он ел и говорил: «Дорогой, мне так плохо, а это так вкусно, что хочется хотя бы в последний раз его проглотить и умереть». Рак его так жестоко и бесцеремонно съедал изнутри, что для него пределом мечтаний становилось всё то, что мы не ценим, но делаем на автопилоте каждый день: попить, поесть и сходить в туалет. Он смотрел в глаза смерти, а я вместе с ним, и между беседами у нас было молчание, в котором чувствовалась безысходность, от того, что нельзя ничего сделать. Абсолютно ничего ― только лишь наблюдать за тем, как болезнь беспощадно разъедает изнутри и убивает. Мы оба это понимали, но поверить не могли. Просто потому, что в человеке не умирает надежда до последней секунды его жизни. Я никогда не терял близких людей и не знал, как это может быть больно. Я не могу думать и надеяться, что он попадет в рай или окажется на небесах, потому что не верю в это. Единственное, что я могу сделать — это реализовать наши планы и мечты, пока живой и у меня есть силы. Сделать это за нас двоих. И я понимаю, что обязан это сделать. Друг мой, спасибо за то, что ты был, и за всё, что делал для меня. Я тебя люблю!