Кендра Адачи - Ленивая гениальная мама. Как отделить важное от неважного и наладить жизнь по методу «ленивого гения»

Если вы вдруг не знаете, как приготовить гренки с начинкой, я сейчас быстро объясню: по сути, вы делаете бутерброд с калорийным, маслянистым хлебом типа бриоши, а в центр добавляете что-нибудь вкусное, например сыр, варенье или «Нутеллу». Затем окунаете бутерброд в смесь из яйца, сахара и цельного молока и обжариваете в горячем масле до образования хрустящей золотистой корочки. Затем вы поливаете гренку сиропом или посыпаете сахарной пудрой и, орудуя вилкой, отправляете в рот. Это божественно вкусно.

А вот что сделала я.

Для гренок с начинкой номер один я положила куски чеддера между ломтиками белого хлеба и сложила бутерброды стопкой на противне – буквально друг на друга. Готово!

Для гренок с начинкой номер два я сделала бутерброды из творожного сыра и малинового желе с тем же самым белым хлебом и тоже сложила их высокой стопкой.

А затем я поставила противень в духовку. Выпекаться.

Я не использовала ни яйца, ни сливочное масло. Фактически я просто разогрела странные бутерброды и думала, что я Марта Стюарт [6] Американская писательница и телеведущая, специалист по домашнему хозяйству и стилю жизни. Прим. ред. . Достав свои «гренки» из духовки, я заметила, что они выглядят не так, как у моего друга (но, возможно, это и хорошо, потому что у меня получилось лучше?), разрезала их на треугольники и разложила на своих модных тарелках, которые послужили эти мертвым гренкам припарками.

Через час (и мне физически плохо от мысли, насколько гадкими стали за это время мои бутерброды) началось собрание. Я села в задней части комнаты, чтобы не привлекать к себе внимания – не из-за смущения, а потому что не хотела, чтобы мои коллеги знали, что я хотела, чтобы они знали , что я ответственна за этот кулинарный шедевр.

Скромно ожидая похвалы, я сидела за столом, наблюдая за тем, как мои друзья и коллеги выстраиваются в очередь за завтраком.

Стоит ли говорить, что я ее не дождалась ?

Завтрак был отвратительным. Я не шучу: совершенно отвратительным. Я не только ощутила воцарившееся в комнате разочарование, но и увидела, что люди вокруг пытаются взвалить друг на друга необходимость поблагодарить таинственного повара за завтрак, который им позже придется заедать злаковыми батончиками.

Возможно, я переборщила, чуть не уволившись с работы после этого фиаско, но мне казалось, что это адекватный ответ на произошедшее. Я была раздавлена. Я пыталась всех поразить, показать, что справлюсь со всем сама: накрою идеальный стол, приготовлю идеальное блюдо и приму комплименты с идеальной скромностью. Вместо этого я, возможно, отравила кого-то из коллег. Я слишком переживала из-за неважных вещей.

Если вы вдруг сомневаетесь, то знайте: вот так «ленивые гении» точно не должны думать.

Если вам что-то небезразлично, вы стараетесь сделать это хорошо. Если вам небезразлично все, хорошо вы не сделаете ничего , а это, в свою очередь, заставит вас стараться еще сильнее. Привет, хроническая усталость.

Весьма вероятно, ваши попытки реализоваться во всех возможных областях сразу с треском провалились, как это было со мной. Умом мы понимаем, что сделать все нереально, но все равно пытаемся. За последние десять лет я потратила много времени на самоанализ и терапию, стараясь понять, почему я так стремлюсь быть идеальной буквально во всем.

У каждого из нас своя история, моя связана с насилием в детстве. (Да, такой вот резкий поворот, но теперь вы знаете, что я очень быстро перехожу к реально глубоким темам.) Мой отец и моя жизнь дома были непредсказуемыми, еще ребенком я поняла, что мои решения могут повлиять на мою безопасность. Если я была тихой, получала хорошие отметки и убиралась в своей комнате, отец не выходил из себя. И хотя его поступки не всегда были прямой реакцией на мои действия, я жила именно с этим ощущением. Я приравнивала безопасность к ценности и любви и поэтому относилась к своим решениям как к единственному мерилу собственной значимости. Я думала, что мне нужно быть идеальной дочерью, ученицей и другом, чтобы быть важной для кого-то.

Я так старалась быть на высоте, но папа не переставал объяснять, как мне стать еще лучше. Я помню, что в детстве чувствовала себя совершенно никчемной, не понимая, почему он считал, что у меня должны быть светлые волосы, а не темные, почему от меня ждали пятерок, но не хвалили за них или почему они с мамой были так несчастливы. Конечно, я была уверена, что проблема во мне: я недостаточно стараюсь или недостаточно идеальна, чтобы сделать наш дом счастливым. Это чувство собственной неполноценности было невыносимым и просачивалось в другие мои отношения.