Игорь Алферов - Я есть

Колёса шлёпали по технологическим разрывам моста, и я глазами следя за дорогой, мысленным взором наблюдал за борьбой этих состояний. Возможно, что я и потерпел бы ещё какое-то время, пока не сменится и она, но, если смотреть правде в глаза, это увольнение не было спонтанным. Очередная рокировка послужила катализатором процесса, запущенного задолго до этого. Одномоментно я вдруг решил, что больше не могу и не хочу растрачивать свои силы и ресурсы на служение чужим интересам. Я полон сил и желания самореализоваться, в той сфере, которая мне по душе и зарабатывать гораздо больше, нежели они мне позволяют.

Ту-тук. Передо мной как будто открылся новый мир, свободный от тягостного давления «мини-суверенов», наполненный безграничным числом возможностей и радостей.

Ту-тук. А может, не стоило вот так вот прям рубить сгоряча, всё-таки у тебя семья, дети. Ну ладно здесь не получилось, может в другом месте попробуешь?

Правильно ли я поступил?

– Да, конечно, правильно! – кричала душа. – Ну что бы тебя там дальше ожидало? Постоянные распри? Разгребание чужого дерьма? Безрассудные приказы? Да она по- любому тебя бы выжила! Таким нужен бесхребетный, исполнительный терпила, а не инициативный профессионал. Всё правильно, молодец! А применение себе найдёшь, я знаю, ты парень умный.

– Вы с дуба рухнули, ребята? – возмущался разум. – Вот приедешь ты сейчас, такой счастливый домой «Здрасте вам наше с кисточкой», а там, вымотанная после работы, жена с официальной минималкой, и дети мал мала меньше, чем накормишь? Чувством глубокого самоудовлетворения?

– На первое время денег хватит, благо сразу рассчитали, а там видно будет. – буркнул я, но солнышко померкло.

Home, sweet home встретил меня как будто бы с лёгкой укоризной в своих окнах.

– Кушать будешь? – спросила жена.

– Да не. ЧайкУ может…– настроение стремительно портилось. Спасти положение мог только горячий чай с сахаром и лимоном.

Безусловно, она была в курсе того, что я собирался сделать. Мы с ней неоднократно это обсуждали и как любящая жена она, безусловно, меня поддерживала, высказывая лишь робкие опасения в отношении перспектив дальнейшего существования. У меня было заготовлено несколько сыроватых проектов, на случай атомной войны, как говорится, ими-то я брешь в обороне и затыкал. Предлагая полуфабрикат вместо удобоваримого продукта.

– Как всё прошло? – вновь спросила она. – Ты расчёт получил? За садик надо заплатить и коммуналку. В её голосе не было ни тени укора или расстройства, просто тихая констатация факта. Моя любимая, большая чашка с горячим чаем стукнула об стол возле меня, выдёргивая меня из мрачных раздумий. В этот момент я вдруг отчётливо стал ощущать, как у меня из-под ног уходит земля, и что моих денег хватит на очень короткий промежуток времени, гораздо короче того, на который я рассчитывал. Она села рядом за стол и вопросительным взглядом, слегка растерянным и немного грустным заглянула мне в глаза. Даже глубже.

– Нормально прошло, подписала, рассчитали. – я судорожно зашарил по карманам в поисках сложенных купюр.

– Да, конечно, вот, заплати что нужно. Десять тысячных купюр, да пара сотенных легли на стол. Она взяла их, пересчитала, сложила «как положено» и убрала в кошелёк. Моя эйфория улетучилась окончательно. Мои пальцы скользили, пытаясь зацепится хоть за что то, что спасло бы моё положение, однако тело медленно, но, верно, сползало в пучину бесперспективности и безнадёги.

В моей трудовой книжке до этого момента, не было ни одного длительного перерыва. С той ли, или иной периодичностью менялось место моей работы, но оно было всегда. Я привык к роли исполнителя, довольного или ворчливого, однако всегда подчинённого. Понимание того, что кто-то там наверху знает всё лучше меня, убаюкивало и успокаивало. Зачем суетиться, предлагать, требовать, добиваться? Скажут – сделаю, а нет – так и нет. И это расслабленное состояние делало своё дело. Постоянное откладывание намерения «взять свою жизнь в свои руки» на потом, под разным оправдательным предлогом, постепенно подкатило кибитку моей жизни к сорокалетнему рубежу.

В одночасье я оказался один на один с миром, которого, как выяснялось позже, совсем не знаю. Я не умею с ним обращаться, я не ведаю обо всех его возможностях, я даже не понимаю, как к нему подступится и с чего начать. Да я представлял, каким будет он, рисовал в своём воображении каким буду я, как легко и здорово нам будет вместе, но на практике оказалось «всё не так, ребята». Кто прыгал с парашютом, тот поймёт. Ты много раз тренируешь выход, группировку, счёт и вроде всё хорошо, но как только, на километровой высоте, перед тобой открывается дверь, и ты встаёшь на её обрез, ты понимаешь, что не готов (и, кстати, многие так и не шагнули). Но тут уж думать поздно, или шагаешь или нет. И вот ты болтаешься посередине неба, подвешенный на стропах и, ошалело озираясь по сторонам, впитываешь в себя новый опыт.