Людмила Иванова - Ветер перемен. Танцующая с ветром

И вообще, Кать, пора заняться собой, слышишь? Ты умная, красивая, молодая, когда еще, если не сейчас? Другой жизни не будет, – потом подумав, сказала. – Может и будет конечно, например, жизнь муравья или…

Мелисса!!!

Та засмеялась.

Катя, никто не знает, сколько отмерено в этой жизни. Может много, а может и нет, ты же хочешь жить по– другому? – внезапно спросила она и, не дождавшись ответа, сказала. – Ну, так займись собой! И, увидишь, как мир начнет меняться. У тебя такие дети замечательные, но они скоро вырастут и улетят из твоего гнездышка, а ты молодая и красивая, чем заниматься будешь?

Внуков нянчить, – мечтательно произнесла она.

Внуков! – хмыкнула Мелисса, – так тебе и доверили будущие невестки! У них же мамы будут! Так, давай я отправляю Донну Михайловну, а ты ко мне, ладушки? – осторожно командовала она.

Катя устало улыбнулась в трубку:

Ладушки, – и пошла, собираться в подсобное помещение. В это время позвонил телефон. Незнакомый номер.

«Странно, кому я понадобилась в такое время», – удивилась Катя и нажала на прием.

Здравствуйте,– услышала Катя женский, мелодичный голос, – Вы – Катя?

Да, это я, – подтвердила она, – а Вы кто?

Я гражданская жена…, – и когда она назвала имя и фамилию ЕГО, у Кати все ухнуло вниз, и сердце, и мозг, и жизнь, та женщина еще что-то говорила, и Катя только услышала, – оставьте Его в покое! Он мне сказал, что Вы какая-то маньячка, которая привязалась к Нему, на придумывала всякую чушь и не может оставить Его в покое…

Я-а? – задохнулась она от боли и возмущения, слов не было, а только боль в груди и невыносимая безысходность. Они еще поговорили, и Кате все становилось понятней и понятней, только мозг отказывался верить, что это правда.

Вся в слезах, она, дрожащими руками, набирала номер Мелиссы, гудки, гудки, гудки.

Алло? – пропел журчащий голос Мелиссы.

Мел, – хрипло позвала Катя, – Мел, – только и могла она выговорить, дальше комок становился в горле, и боль поднималась в груди.

Катенька! Что случилось? – встревожилась она. – Ты едешь?

Нет, не еду. Мне только что звонила Его гражданская жена…

Кто?

Ты слышала.

Как ты узнала, что это она?

Она сама представилась…, – помолчав, добавила, – я чувствовала, что у Него кто-то появился, просто отказывалась верить, что за два месяца кто-то может появиться, да еще и гражданской женой себя называть, представляешь? – горько усмехнулась она, а в глазах стояли слезы.

И ты так сразу поверила другой женщине? – удивилась Мелисса.

Понимаешь, я почувствовала это раньше…

Да…, – только и сказала она, – приедешь?

Приеду, хочу поговорить, – устало сказала она.

А муж где? – виновато спросила Катя, переступая порог и скидывая обувь в роскошном холле.

Мелисса, одетая в какой-то блестящий халат, пожала плечами и сказала:

Уехал.

Катя вытаращила глаза:

Куда?

Да успокойся ты! Детей к маме повез, там и заночуют, – спокойно сказала она.

А я-то думала… – выдохнула она.

Что ты думала, Катерина? – спросила она с интересом.

Катя вспыхнула: «Поди уже мысли прочитала, своим рентгеном», – а Мелисса стала говорить, оставив свой вопрос без ответа:

Никто, ни от чего не застрахован! Так мало времени, и оно так скоротечно, чтобы тратить его на споры ссоры и недоверия, я люблю мужа, очень, ловлю каждый момент жизни, живу и наслаждаюсь жизнью сейчас, всегда, повсюду…

А когда моешь…

Даже, когда моешь пол, – не дав договорить, серьезно ответила Мел. – Пол ведь можно мыть в разных местах. Одна моя подружка, очень известный тренер по фитнессу в своих кругах, очень умная и образованная, мы вместе учились в университете, моет пол в одном из своих центров. Но что это за центр!!! – воскликнула она. – Ты бы видела, о нем можно только мечтать, а зарплата там выше, чем у некоторых ответственных работников, а ответственность только за чистый пол. Но некоторые и пол мыть не умеют качественно, мечтают ничего не делать и деньги лопатой грести. Этакие трутни, – с горечью вздохнула она и добавила. – Это не про тебя! Ты умница. Только замотанная, уставшая. Проходи, будем чай пить. Расскажешь, как на учебу по женственности сходила и про другие дела, – намекнула она на недавний разговор.

«Когда живешь так, наверное, и мыслишь по-другому», – думала Катя, с оглядкой на свою жизнь. – Ну, к чему я пришла к своим сорока годам? Ну, почти…, еще пять лет и мне будет сорок. И я совсем-совсем буду старой», – от этой мысли ей захотелось плакать. – «В сорок лет жизнь только начинается», – вспомнились слова из знаменитого кино «Москва слезам не верит»