Михаил Роттер - Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть III - Мудрость

Сложнее было с различением того, что Дэвид называл постоянным и непостоянным. Когда я начал думать об этом, то совершенно неожиданно выяснил, что вокруг меня, кроме иллюзий, ничего нет. Разумеется, всем понятно, что все проходит, да и Ван много говорил мне об этом, но по-настоящему отчетливо я увидел это только после объяснений Дэвида.

Я прожил больше тридцати лет и все, что у меня было, исчезало без следа. Страна, которую я покинул; дом в деревне, который никогда не был моим, потому что в нем, кроме меня, жили еще полтора десятка человек; семья, с которой я, покидая Вьетнам, не сумел попрощаться и с которой не имел связи вот уже несколько лет. Даже родной язык постепенно начинал уходить «в фон», потому что я иногда уже и думал по-английски.

Забавно, почему люди этого не понимают? Конечно, правило «сегодня это есть, а завтра этого уже нет» понятно даже ребенку. Но одно дело понимать, другое – чувствовать. Тем более иллюзии у них здесь, на сытом Западе, как бы более плотные, основательные, устойчивые. Например, недавно я познакомился с человеком, жившим в доме, построенном его далеким предком и обжитом поколениями его прадедов, дедов, родителей. Тут поневоле поверишь «в вечное». Счастливая страна: населяющие ее люди не понимают, что достаточно одной войны, чтобы стереть их «родовое гнездо» с лица земли.

Но самым важным из всего непостоянного для человека было тело. Какими бы мастерами Ци-Гун ни были мой дед и Учитель, в какой бы физической форме они ни находились в свои более чем преклонные годы, старели даже они. Изнашивалось даже их специально подготовленное и наполненное обильной и качественной энергией тело.

Когда я сказал об этом Дэвиду, тот только фыркнул:

– Чего ты хочешь? Ты же врач, изучал анатомию, резал трупы, должен знать, что тело – это мешок с грязью. Ты (опять же как врач) можешь назвать его «мешком с болезнями», а соответственно, источником страданий.

Конечно, я врач, конечно, я циник, но чтобы настолько… Чтобы называть тело «мешком с болезнями»… Я, как врач, скорее считал, что тело – это не то, что болеет, а то, что нужно лечить.

Но Дэвиду я сказал другое:

– Я бы назвал тело не источником страданий, а источником наслаждений.

Дэвид не стал спорить:

– Вполне понятный подход. У тебя подход к жизни, как у древнегреческих философов-гедонистов, которые смыслом жизни считали не что иное, как получение физического удовольствия. Мне эта точка зрения была интересна, я даже потратил некоторое время на ее изучение. Оказалось, что согласно этой философии счастье – это всего лишь достижение максимального удовольствия и избегание боли. С этого момента мне стало неинтересно. Понимаешь почему?

Это я понимал: и как врач, и как мастер боевых искусств я железно знал, что никто не может избежать боли и болезней.

– И что же мне делать с этим нелегким знанием? – спросил я. – Постараться поскорее избавиться от тела? Покончить жизнь самоубийством, положив тем самым конец всем страданиям, даже тем, которые еще не начались?

Я уже знал, что Дэвид остер на язык и не стесняется в выражениях:

– Ты болен или ты идиот? – сочувственно спросил он. – Представь себе огромный океан величиной со всю нашу планету. В его глубинах плавает черепаха, а на его поверхности единственный спасательный круг. Какова, по-твоему, вероятность того, что черепаха, выныривая, попадет головой в этот круг? Правильно, никакая, чистый ноль! Так вот, вероятность человеческого рождения еще меньше, причем намного!

Поэтому ты должен всячески обеспечивать потребности тела: кормить его, поить, упражнять (хотя тебе об этом напоминать не надо), мыть, наконец. В общем, ухаживай за ним, как всегда, просто помни, что оно не вечно, оно умрет, а твоя душа останется. А то время, пока оно живет, ты должен использовать для духовной практики.

Дэвиду так понравились мои тренировки, что он решил остаться еще на некоторое время, чем совершенно осчастливил Бетти, которая в его присутствии просто светилась. Мне же было интересно, почему он на это решился. Ведь ему пришлось передоговариваться с теми, кто его ждал, менять билеты, бронь в гостиницах, в общем, полностью перекраивать свой достаточно плотный график поездок.

Когда я спросил его об этом, он ответил мне так:

– В уме каждого человека есть набор наклонностей, или тенденций, доставшихся ему из опыта его прошлых жизней. Можно сказать, что это отпечатки его прошлых впечатлений, которые предопределяют его будущие стремления, желания и поступки. Именно на основании этих тенденций человек и действует. Тенденции есть плохие (например, тенденция к воровству) и есть хорошие (например, склонность к состраданию).