Мэтью Сайед - От лучшего к величайшему [Как работают принципы успеха в спорте для достижения жизненных целей]

Проблема с такими утверждениями (не говоря уж о том, что Дэвид Бекхэм шесть раз выигрывал английскую Премьер-лигу, два раза становился чемпионом Англии, один раз выигрывал Лигу чемпионов УЕФА, один раз – Лигу Испании и 96 раз выступил за сборную Англии, в 58 матчах – в качестве капитана) состоит в том, что они исходят из представления, что общий вклад спортсмена в спорт измеряется исключительно количеством завоеванных им медалей. Она предполагает, что для атлетов – и мужчин, и женщин – следует разработать какую-то математическую формулу оценки их побед: например, 10 очков за золото на Олимпиаде, 3 – за победу в национальных чемпионатах и т. д., а потом раздавать им награды автоматически в зависимости от этих результатов.

Однако Бекхэм заслуживает рыцарского достоинства как раз за то, что оказывает огромное влияние на ту сферу, которую трудно точно измерить и оценить формально; что он в своей спортивной активности вышел за пределы собственно спорта и оказал воздействие на общественное сознание таким деликатным и в то же время заметным образом, что только тогда, когда он исчез из публичного пространства, мы полностью осознали всю меру его достижений.

Весь масштаб влияния Бекхэма на общество вдруг вновь стал очевидным во время моего разговора с Джоном Амаечи на прошлой неделе. Бывшая звезда британского и мирового баскетбола, который в этом году признался в своей гомосексуальности (первый игрок НБА, сделавший это), поделился ошеломляющим наблюдением, что Бекхэм облегчил спортсменам-гомосексуалам признание в своей сексуальной ориентации. «Бекхэм сделал возможным существовать одновременно и в качестве настоящего мужчины, и гея», – сказал Амаечи. Это произнес спортсмен ростом 2 метра 8 сантиметров, который хорошо знает, что стереотипы (все геи – женоподобные существа) могут стать для человека клеймом и разрушить ему жизнь и что в то же время иконы контркультуры могут помочь изменить такие подходы.

Бекхэм стал одним из самых значительных катализаторов метросексуальной революции, в корне изменив современное понятие о мужественности, сделав его более мягким, гладким, широким и диверсифицированным. Он не только сделал возможным одновременно быть и нормальным мужчиной, и геем. Он сделал возможным быть настоящим мужчиной и чувственным человеком; быть настоящим мужчиной и всерьез заботиться о своей внешности, а также плакать на публике; быть настоящим мужчиной и носить платья и высокие каблуки.

Дело не только в саронге [25] Саронг – разновидность юбки в Юго-Восточной Азии. Саронг носят и женщины, и мужчины. или том чувстве удовлетворения, которое Бекхэм испытывает оттого, что служит иконой ЛГБТ-сообщества. И не в том, что он носит серьги жены. И даже не в его почти осязаемой чувственности или в том, что он с такой очевидностью находится в контакте со своей женской стороной. Речь идет – и это гораздо важнее – о том, что может быть измерено только в сердцах и умах тех, кто оказался лицом к лицу с его новым подходом к маскулинности. О тех мелких вещах, которые по-своему помогли нам понять новое видение толерантности.

Бекхэм пережил столько открытий себя и смен своих имиджей, что его можно считать живым примером космополитизма. Это человек, который чувствует себя одинаково комфортно и в блестящем лондонском Сохо, и в Солихалле; человек, который может с одинаковой радостью провести день в тренажерном зале и в квартале модных магазинов; человек, которого почитают и гетеросексуалы, и гомосексуалы. Это человек, который может изменить образ маскулинности – и не только при помощи своих увлажняющих кремов.

Ни один из спортсменов прошедшего полувека не оказал большего, или более благотворного, влияния на общественное сознание британцев. Если Блэр смягчал социальную политику с помощью свода законов – провозглашая однополое гражданское партнерство; отменяя «статью 28» – запрет на «пропаганду гомосексуализма» в школе; выравнивая возраст сексуального согласия 16 годами независимо от сексуальной ориентации и гендерной идентификации; разрешая использование марихуаны; открывая двери иммигрантам из Восточной Европы, – Бекхэм смягчал социальные аспекты жизни собственным влиянием.

Тот факт, что Бекхэм принял философию «третьего пути» Тони Блэра на чисто инстинктивном уровне – без малейшего намека на политическую толерантность, – сделал его подходы значительно более эффективными. Британская публика никогда особо не верила тем, кто выступает перед ней с проповедями.