Мэтью Сайед - От лучшего к величайшему [Как работают принципы успеха в спорте для достижения жизненных целей]

28 февраля 2015 года

Бо́льшую часть своей жизни Андре Агасси пытался примириться с воспоминаниями о детстве. Он начал играть в теннис еще в кроватке. Над ним висела самодельная конструкция из пинг-понговых шариков, а к руке скотчем была прикреплена ракетка для настольного тенниса. Его отец стоял над ним и подбадривал: бей, бей, бей.

После того как Андре начал ходить, он играл во дворе их дома в раскаленном от зноя Лас-Вегасе с мячами, которые бросал ему отец, а позже стал заниматься с механической конструкцией под названием «Дракон», также созданной его отцом, которая «выплевывала» теннисные мячи под острым углом со скоростью 160 км/ч. По оценке Агасси, в детстве он отбивал по одному миллиону мячей в год, причем его отец недовольно кричал каждый раз, когда Андре промахивался.

В тринадцать лет Агасси приняли в интернат при теннисной академии Ника Боллетьери во Флориде. «Это больше походило на тюрьму, чем на академию тенниса, – рассказывает Агасси, – была старая заброшенная ферма по выращиванию томатов, а корты тянулись в одну линию, уходя вдаль. В школе мы проводили только четыре часа в день. В остальное время играли в теннис».

Повстречаться с живым Агасси – значит прикоснуться к противоречиям в одной из самых уникальных спортивных биографий. Он ненавидел теннис, но и любил его. Он ругает свое воспитание, но признает, что оно заложило основы всего, чего он добился в жизни. Он обижался на своего отца, но постепенно пришел к пониманию, что, несмотря на всю доставленную ему отцом боль, совершенные ошибки и ругательства в его адрес на матчах, этот сложный человек, который в свои восемьдесят четыре года по-прежнему бранит все на свете, действовал, руководствуясь любовью.

«Он исключительный и очень сложный человек, – говорит Агасси. – Всю свою жизнь я пытался понять его. Его мать была армянкой с примесью русской крови, которая приехала в Тегеран после геноцида армян турками в 1915 году. Отец вырос в Тегеране в христианской общине и пережил ужасные испытания. Они были очень бедны. Думаю, тяжелая жизнь научила его драться. Он занялся боксом, дважды выигрывал приз «Золотая перчатка» и выступал в сборной команде Ирана на двух Олимпийских играх.

«Когда он приехал в Америку, у него было одно стремление: “Я потрачу свою жизнь на то, чтобы создать детям базис для обретения одного, чего у них никогда не было, – денег”. Он выдвинул нам условие: мы должны были оставить все наше культурное наследие позади. Его позиция была однозначной: “Мы – американцы. Мы проживем жизнь американской мечты”. Он не хотел, чтобы мы учили персидский язык [43] Государственный язык в Иране – фарси. . Мы изменили фамилию с Агассян на Агасси. Мы не хотели, чтобы кто-то думал, что мы мусульмане».

Стремление родителей к обеспечению благополучия семьи, к оставлению прошлого мира позади находило отклик в сердце Агасси, как и в сердцах многих представителей второго поколения иммигрантов. В его памяти сохранится образ измученного отца, который считал, что все вокруг настроены против него, и стремился обеспечить своим детям любую возможность для успеха. И все же то, что вынес Агасси, покажется чрезмерным даже на взгляд иммигранта. Его заставляли, уговаривали, принуждали и подгоняли каждый день и каждый час.

«Ирония состоит в том, что я пережил это довольно легко, – говорит Агасси. – Вот две мои старшие сестры и брат в полной мере испытали на себе всю тяжесть отцовских амбиций. Я-то был еще ребенком. Благодаря Господнему Провидению у моего отца хватило здравого смысла спасти меня от себя. Ведь это он решил послать меня в тринадцать лет в теннисную академию. Наши отношения с отцом были на грани разрыва. Он просто не мог остановиться и все заставлял меня, заставлял и заставлял».

Этот печальный опыт оказал глубокое влияние на отношение Агасси к своим детям от брака со Штеффи Граф – сыну Джейдену, которому сейчас тринадцать, и дочери Джаз, ей одиннадцать лет. «Я не хотел совершать тех же ошибок, – говорит Андре. – Даже когда они были еще совсем маленькие, я не воспитывал в них амбиций. Я позволяю им самим определять, что им больше всего нравится. Но, когда они определяются с этим, стараюсь воспитывать в них обязательность по отношению к своим решениям. Их мечты становятся моими мечтами, и я не позволяю им опускать руки после одного-двух разочарований».

«Я не говорю, что обеспечить гармонию между интересами и возможностями моих детей легко. Моя дочь занималась конным спортом и пару лет назад упала с лошади, копыто которой оказалось в 30 см от ее головы. Это сразу же изменило отношение дочери к конному спорту. Она больше не захотела садиться на лошадь. И вот что интересно: не знаю, поступил ли я правильно, но я не стал заставлять ее продолжать занятия. Если честно, мне не хотелось видеть ее на спине животного весом 500 килограммов».