Владимир Залесский: Учебник интеллектуального успеха. Генрих Шлиман, Томас Эдисон, Никола Тесла и их уроки

На начальных этапах жизни людей, достигших интеллектуального успеха, мы встречаем не совсем обычные проявления творческой активности. Для описания таких проявлений мы можем использовать комплекс понятий «творческие игрушки, детские опыты, юношеские лаборатории».

Наверное, любая обычная игрушка является в какой-то мере творческой: например, мяч, пластиковый диск или миниатюрный вертолет.

Само понятие «игрушка» – довольно-таки растяжимое. Это, скорее всего, материальный предмет. Но, наверное, не его материальные характеристики делают его игрушкой.

С одной стороны, отдельные предметы, продаваемые в магазине детских игрушек, могут и не вызвать детского интереса; в этом случае, имея ярлык и название, они по факту игрушками не станут.

С другой стороны, вполне серьезный объект на тот период, когда он становится предметом детского интереса и стимулирует появление элементов сказочной, придуманной, предполагаемой, проектируемой реальности, может рассматриваться как игрушка. Предположим, автомобиль (не игрушечный) – это вполне серьезная вещь. Но при определенной системе условий для кого-то он может на время стать игрушкой. Другой пример из «серии транспортных средств» – лодка.

Итак, почти любой материальный объект может стать игрушкой. Но как возникает игрушка «творческая»?

Переход от «любой обычной» игрушки к «творческой» происходит тогда, когда соответствующий предмет стимулирует появление необычной и по (1) интенсивности и по (2) направленности (но все же позитивной) творческой активности.

Странно было бы называть развалины старинного замка в селении Анкерсхаген (в Великом Герцогстве Мекленбург-Шверин) игрушкой. Не вписываются в понятие «игрушки» церковные книги или старинные портреты, становившиеся предметом интереса юного Генриха Шлимана.

Однако замок порождал сказочную реальность «открывания, нахождения старинных сокровищ», церковные книги создавали мечты о будущей общей семейной жизни осматривавших их Генриха Шлимана и Минны Майнке, старинные портреты создавали, возможно, сказочную иллюзию присутствия в настоящем давно ушедших из жизни людей.

Наверное, не будет преувеличением вывод, что и замок, и церковные книги, и старинные портреты порождали в юном Генрихе Шлимане не вполне обычную – для тех мест и для того времени – интеллектуальную активность.

С долей условности можно предположить, что на некоторое время и развалины замка, и церковные книги, и старинные портреты стали необычными творческими игрушками.

Майкл Фарадей (1791—1867) родился существенно раньше Генриха Шлимана (1822—1890).

Семья Майкла Фарадея находилась в сложном материальном положении, обращалась за государственной продовольственной помощью. Раннее детство его, судя по биографиям, прошло на лондонских улицах в компаниях детей из таких же необеспеченных семей.

Но проходит некоторое время, и в биографиях мы встречаем слово «опыты».

«Физические и химические опыты Фарадей стал проделывать еще мальчиком при первом же знакомстве с физикой и химией» [Абрамов Я. В. «Майкл Фарадей. Его жизнь и научная деятельность»].

«Опыты» невозможны без хотя бы минимального оборудования. Если и назвать оборудование для опытов «игрушками», то это игрушки очень и очень творческие.

Сам М. Фарадей писал:

«Так проверил я книгу миссис Марсет („Беседы по химии“) с помощью ряда опытов…, после чего я убедился, что книга соответствует фактам, насколько я их понимал. Я чувствовал, что нашел якорь своим химическим познаниям и крепко ухватился за него. Причина моего глубокого уважения к миссис Марсет кроется в том, что она открыла молодому и пытливому уму явления и законы необъятного мира естественнонаучных знаний» (Цит. по: [Радовский М. И. «Фарадей»]).

Детский интерес к какому-либо предмету не обязан быть устойчивым.

Но интерес Майкла Фарадея к опытам и оборудованию оказывается устойчивым. В его биографиях появляется слово «лаборатория».

«Для производства химических и электрических опытов необходима была соответствующая аппаратура, и Фарадей из самодельных приборов создает свою первую „лабораторию“» [Радовский М. И. «Фарадей»].

«…Часть книжной лавки была переоборудована в импровизированную лабораторию… Лаборатория была весьма примитивной, но после первых экспериментов, вдохновленный чтением книг, Фарадей чувствовал себя настоящим ученым» [Фарадей. Электромагнитная индукция]).