Наталья Голубкина: Путешествия одной души. Реальный опыт души, проживающей разные воплощения

В четырнадцать лет мне привели девочку и сказали: «Она будет твоей женой». Я равнодушно принял ее, наблюдаю. Она долго сидела, потом взялась помогать матери по хозяйству. Я беру ее за руку и увожу в лес. У меня появилось ощущение «моё», и я хочу ее рассмотреть: волосы, украшенные разноцветными перышками, лицо, украшение на шее, на груди, пальцы у нее другие, грудь, живот другой у нее и дальше….

Девушка терпеливо и спокойно ждет. Я ее трогаю, она наблюдает за мной, всё позволяет, немного напряжена. Я не проявляю агрессии, и она успокаивается. Потом ей тоже становится интересно, она улыбается белозубой улыбкой, трогает мой шрам на плече. Я испытываю гордость.

Потом мы сливаемся, но на естественном уровне без эмоций, словно пробуем друг друга на ощупь. После я чувствую себя счастливым от того, что есть жена. Понял, зачем она нужна! Появилась радость изнутри, ушло напряжение, осторожность, и стало хорошо.

Ее зовут Зира. Позже у меня появилась еще молоденькая девочка. Дети Зиры: старший сын, три девочки, еще два малыша. Молодая Люи родила девочку.

Меня задрал хищный зверь, похожий на ягуара. Мне было 24 года. Душа в восторге от того, что можно жить в теле и чувствовать всё это! Восторг и ликование! Я хочу еще! Учитель просит подождать.

Я чувствую оживленную дискуссию в пространстве моей группы ближайших душ. Они решают, что делать дальше, как выстроить линию воплощений. Идет горячий спор. Кому-то хочется ярких картинок и образов. Я вижу воина с начищенным до блеска мечом в красной тунике, рвущегося на баррикады. Похоже на Спартака. Эта душа хочет подвигов. Кто-то представляет себе девушку, узницу в башне тонкую, бледную. Совсем другой опыт.

Я говорю: «Зачем так горячо спорить, если мы ничем не ограничены и можем попробовать всё, что захотим, в любых видах, объемах и количествах». Группе не терпится скорее приступить! И нет единства, все очень разгоряченные, каждый тянет в свою сторону. Но при этом все понимают, что происходит и хохочут друг над другом. Обстановка очень накаленная, но вместе с тем смешная. Наставник покатывается со смеху, наблюдая со стороны, что происходит, но не вмешивается.

Я переключаюсь на свою душу. Мне хочется попробовать что-то приближенное к природе. Вижу образ дикого человека, сливающегося с природой, с обостренными инстинктами, чувствами и ощущениями.

Он движется по лесу. Его нервы натянуты как струна. Он весь обращен в слух, вглядывается в переплетение стволов леса. Очень смуглый, на нем что-то вроде повязки на талии из пучков травы, на плечах пончо из полосок ткани или шкур вместе с травами. И визуально его очень сложно заметить на фоне травы и деревьев, если он не двигается.

Очевидно, что это индеец: скуластое лицо, красноватая темная кожа, узкий разрез глаз. Полудикий взгляд, толстые губы, приплюснутый широкий нос. На голове что-то вроде перьев или пучков травы, в руках копье. Он охотится на оленя. Его имя Кумата. Ему семнадцать, это взрослый мужчина, сильный и гордый, с ярым нравом. Он любит охотиться один и вообще держится особняком, потому что очень гордый и заносчивый, вспыльчивый.

Соплеменники стараются не затрагивать его лишний раз, потому что не знают, в какой момент он вспылит и чем это обернется. Особенно важным он возвращается с охоты с добычей. Входит в деревню раздутый от гордости и повелительным жестом указывает двум парням помладше отправиться в лес и принести тушу только что им убитого оленя. Он укрыл ее специальными сильно пахнущими травами, чтобы отбить запах. И ставит маленькие ловушки – острые рогатинки. Если какой-то зверь решит присвоить тушу, то напорется на колючки и поранит нос. По пути охотник оставляет едва заметные знаки, чтобы парни могли найти это место: чуть надломленный сучок, согнутый лист, немного примятая трава. Обычно дикари передвигаются, не оставляя следов.

Он подходит к старейшине общины, и его спесь слетает. Он обретает озабоченный деловой вид. Сдержанно отвечает на похвалы старейшины Чината Бао. Бао – отец. Так обращаются к старому человеку с почтением. Он зовет Кумату сыном, так как ценит его как сильнейшего и умного воина племени. Хотя Чината видит его недостатки (спесь и гордость) и понимает, что может возникнуть ситуация, в которой они сослужат плохую службу, тем не менее он принимает воина таким, какой он есть. К тому же Кумата слушается и уважает Чинату. И пока ситуация не выходит за рамки.

На другом берегу реки есть племя Усуи, где живет девушка, которая мне нравится. Я не могу взять ее в жены, так как мы враждуем. Периодически у меня возникает мысль ее выкрасть, но Чината, видя это, мягко, с профилактическими целями рассказывает мне сказки и притчи, направляющие меня от этого действия. Ведь если меня вообще увидят на том берегу, это уже будет повод для вражды, не говоря уж о претензиях на девушку.