Бурлан П. - Симорон из первых рук, или Как достичь того, чего достичь невозможно

Ц. Верно.

Б. А теперь вернемся к началу координат, когда мы еще не появились здесь, в этом пространстве. Наше Я где-то там летало и еще не знало о существовании Земли, с ее населением, с ее задачами и прочими делами. Могли ли у нас быть в ту пору специфически человеческие цели? Вряд ли. Но подумаем: что нам вообще известно о целях как таковых, об их природе, о задачах и способах их достижения? Мы знаем об этом сегодня, только исходя из своего человеческого опыта. То есть понятие цели для нас всегда сопрягается с какими-то препятствиями, имеющими место здесь, в физическом пространстве-времени. А существуют ли подобные препятствия за пределами этого пространства, там, откуда мы сюда пришли? В мире с иной, условно говоря, «физикой»? Наш сегодняшний опыт симпатизации показывает, что там все выглядит иначе. Может быть, там есть какие-то другие игры, но этих — нет. Стало быть, с нашей привычной точки зрения о том, что собой представляет цель, можно утверждать, что у дочеловеческого Я целей нет. И что цели (то, что мы называем целями) появляются у нас только в тот момент, когда наше Я приближается к земному миру, заглядывает сюда…

Если я нахожусь здесь, а пункт назначения у меня находится в том углу, я понимаю, что задача у меня — преодолеть это расстояние и прийти к этому углу Но если я посмотрю с верхней точки на этот угол или на другой, то я увижу все целое. И окажется, что задачи у меня никакой нет, потому что я уже объял собою все, что здесь есть. Какие еще у меня могут быть цели?… Когда мы выходим в результате симоронских практик во внецелевое пространство, не успеем мы поставить перед собой какую-то задачу, как она тут же осуществляется. Невысказанная, несформулированная… Получается, что главное в целевом мире условие — преодоление препятствий, движение во времени и в пространстве, чтобы чего-то достичь, — лишается содержания.

Из нашей жизни уходят цели. Мы переходим в совершенно другое качество существования. Это неизбывный, непрерывный процесс творчества. Процесс, а не фрагмент. Когда я поставил перед собой задачу нарисовать какую-то картину, чтобы преуспеть в обществе, чтобы порадовать кого-то, чтобы заработать деньги, чтобы участвовать в каком-то там смотре… Эта картина всегда будет ограниченна по своему миросодержанию, в ней не выразятся все мои возможные возможности. А если я рисую эту картину потому, что не могу ее не нарисовать, и не думаю о том, сколько она будет стоить, купит ее вообще кто-то или нет, кого она там порадует, какое место займет в конкурсе, — вот тогда я занимаюсь творчеством. Это не цель — это всплеск, это реализация моего симоронского побуждения. То, что отныне для нас называется жизнью, — построено из этих всплесков.

ПАЧКА-КУПЮР.Я пытаюсь решить проблему с деньгами, с депутатом. Прошу у него десять тысяч, конкретно. Он мне не дает.

Б. Итак, пришли к депутату. Перо в бок: «Дай, гад, зарежу…»

П-К. Я писала несколько писем, прикалывала к этим письмам счета, на что я хочу потратить деньги. Пыталась с ним работать, в моем понимании — правильно, как надо… Но он все равно от меня прячется. Теперь даже для его секретаря меня не существует.

Б. Как вы пытались с ним работать?

П-К. Представляла, что прихожу к нему на прием, он меня радостно встречает, открывает передо мной двери, усаживает в самолет, везет меня на Багамские острова и дает эти десять тысяч. Ну, в общем… больше ничего мне и не надо.

Б. Прекрасно. Тратьте теперь эти тысячи.

П-К. Так их же нет… Это же в мечте.

Б. Тратьте в мечте.

П-К. Мне нужно в реальности…

Б. Не обижайтесь, но барану, который утром рано столкнулся на мосту с другим бараном, тоже до зарезу нужно было получить от него кое-что. И он рисовал себе, как этот встречный компаньон усаживает его в самолет и собственноручно доставляет на тот берег… А реальный баран стоял и не думал уступать. Пока для нас с вами снаружи существуют грозные бараны, от которых зависит наша судьба, в Симороне нам делать нечего.

П-К. Но я же сделала самообгон. У меня даже образ симпатяги есть: «Пачка купюр, перевязанная розовой ленточкой».

Б. Это вы называете симпатягой? В самих словах ваших присутствует вожделенная недостижимая мечта… Самообгон не состоялся. Вспомните, как мы работаем по второй игровой стадии: если перед нами возникло препятствие — зеркалим его, восстанавливая в себе знание, что через нечто подобное мы когда-то уже прошли. И тем самым снимаем потребность повторного прохода… Стало быть, что вы должны были сделать, натолкнувшись на депутатское «нет»?