Карлос Кастанеда - Рассказы о силе (Истории силы)

Очевидно, яснее будет сказать, что задача учителя — начисто отмыть одну половину пузыря и заново сгруппировать все на другой половине. Потом задачей бенефактора будет открыть пузырь на той стороне, которая была очищена. После того, как печать сорвана, воин уже никогда не бывает тем же самым. Он теперь может управлять своей целостностью. Одна половина пузыря является абсолютным центром разума, тоналем. Другая половина — абсолютным центром воли, нагуалем. Вот какой порядок должен превалировать, любая другая аранжировка бессмысленна и мелочна, потому что она идет против нашей природы. Она крадет у нас наше магическое наследие и превращает нас в ничто.

Дон Хуан поднялся, потянулся и прошелся, чтобы расправить мускулы. К этому времени слегка похолодало. Я спросил его, закончили ли мы.

— Нет, представление еще даже не начиналось, — воскликнул он и засмеялся. — Это было только вступление.

Он взглянул на небо и указал на запад небрежным движением руки.

— Примерно через час нагуаль будет здесь, — сказал он, улыбнулся и снова сел.

— У нас осталось еще одна вещь, — продолжал он. — Маги называют это секретом светящихся существ, и он заключается в том факте, что мы — воспринимающие. Мы, люди, и другие светящиеся существа на Земле являемся воспринимающими. Это наша беда — пузырь восприятия. Мы ошибаемся, считая, что единственное достойное признания восприятие приходит к нам через разум. Маги считают, что разум — это только один из центров, и он не должен столь многое принимать как само собой разумеющееся.

Хенаро и я рассказывали тебе о восьми точках, которые составляют целостность нашего пузыря восприятия. Ты знаком с шестью из них. Сегодня мы с Хенаро еще раз прочистим твой пузырь восприятия, и после этого ты познакомишься с оставшимися двумя точками.

Он резко сменил тему и попросил меня дать ему подробный отчет о моих восприятиях предыдущего дня, начиная с момента, когда я увидел Хенаро, сидящего на камне у дороги. Он не делал никаких замечаний и ни разу не прервал меня. Закончив отчет, я добавил свое собственное наблюдение. Утром я говорил с Нестором и Паблито, и они рассказали мне о своих собственных наблюдениях, очень похожих на мои. Я исходил из того, что нагуаль, как говорил мне сам дон Хуан, был индивидуальным опытом, свидетелем которого может быть только наблюдатель. В предыдущий день там было три наблюдателя, и все мы были свидетелями более или менее одной и той же вещи. Различие выражалось только в разном способе чувствовать и реагировать на отдельные детали общего явления.

— То, что случилось вчера, было демонстрацией нагуаля для тебя, Нестора и Паблито. Я их бенефактор. Мы с Хенаро выключили центр разума у всех троих. У нас двоих достаточно силы, чтобы заставить вас согласиться между собой относительно события, свидетелями которого вы были. Несколько лет назад мы с тобой встретились с группой учеников однажды ночью. Однако у одного меня не хватило силы, чтобы заставить вас видеть одну и ту же вещь.

Судя по моему рассказу о восприятии предыдущего дня и из того, что он увидел во мне, он заключил, что я готов к объяснению магов. Он добавил, что готов и Паблито, но не был уверен относительно Нестора.

— Быть готовым к объяснению магов — очень трудное достижение, — сказал он. — Оно не должно быть таковым, но все мы настаиваем не индульгировании в нашем длинною в жизнь взгляде на мир. В этом отношении ты, Нестор и Паблито одинаковы. Нестор прячется за своим смущением и мрачностью, Паблито — за своим обезоруживающим очарованием, а ты — за своей самонадеянностью и словами. Все это черты, которые не кажутся угрожающими, но до тех пор, пока вы трое настаиваете на их использовании, ваши пузыри восприятия еще не очищены и объяснение магов не будет иметь смысла.

Я пошутил, что это знаменитое объяснение магов преследует меня уже давным-давно. Однако чем ближе я к нему подхожу, тем оно сильнее удаляется. Я собирался добавить еще одно шутливое замечание, но вдруг он выхватил эти слова прямо у меня изо рта.

— Не окажется ли в конце концов, что объяснение магов — это просто липа? — спросил он, смеясь.

Он похлопал меня по спине, и, казалось, радовался, как ребенок, предвкушающий приятое событие.

— Хенаро ярый сторонник правила, — сказал он доверительным тоном. — Ничего не поделаешь с этим пресловутым объяснением. Моя бы воля, так я бы дал его тебе давным-давно. Не делай на него слишком большую ставку.