Геше Роуч - Как работает йога. Исцеление и самоисцеление с помощью йога-сутры

— Думаю, вы правы. Нам стоит поговорить об этом сегодня, а потом перейдём к двум оставшимся формам владения собой.

— Спасибо, Пятница, — ответил комендант со вздохом облегчения. Я хорошо понимала, как важен для него этот вопрос. Если он останется без ответа, то как жить дальше?

— Мастер говорит так:

Если образы

Причиняют боль,

Сядь и подумай

О противоядии.

Под образами он имеет в виду всё плохое, что заставляют нас видеть дурные семена. Если их не остановить, боль неизбежна. Остановить зло можно до того, как оно произойдёт, а если оно уже случилось, можно исправить или уменьшить его последствия, как, например, в случае с вашей спиной. Мастер говорит о противоядии, то есть, о последовательности конкретных шагов, которая изложена в древних книгах. Их цель — не дать прорасти дурным зёрнам. Этих шагов четыре, вот первый:

Образы боли,

Причинённой мне другими,

Созданы тем, что я сделал сам

Или заставил других,

Или тем, чему я радовался.

Таким образом, сначала вы должны покопаться в своём разуме и понять, как попали туда вредные зёрна. Мастер напоминает нам здесь о трёх путях, которыми они закладываются. Первый — это наши дурные поступки, слова или просто мысли. Однако, если даже не мы, а кто-нибудь делает что-то плохое за нас, мы всё равно получаем те же самые зёрна…

Комендант поднял руку.

— Значит ли это, что тот, кто совершает вместо нас плохой поступок, зёрен не получает?

— Нет. Получаете вы оба, но вам самому достаётся дополнительное зерно — за то вредное зерно, которое получил он.

— Вот как… — задумчиво вздохнул он.

— Наконец, есть ещё дурные семена, которые мы закладываем, радуясь тому плохому, что сделали другие люди, даже если мы их об этом и не просили. Такие семена обычно слабее тех, которые происходят из наших собственных поступков, но они быстрее накапливаются — уж очень часто мы склонны радоваться неприятностям своих врагов, хотя и слишком «цивилизованны», чтобы вредить им своими руками.

Мой ученик грустно покачал головой.

— Давай уж скорее перейдём к тому, как избавляться от дурных семян…

— Но мы же как раз об этом и говорим! Просто это лишь первый шаг: вам нужно добраться до них, прежде чем они прорастут и начнут причинять вам ответное зло вроде больной спины. Не забывайте, что можно избавиться и от тех семян, которые уже проросли и доставляют нам боль. Даже если они действуют очень давно, с самого рождения, их всё-таки можно остановить. Надо как следует подумать и постараться понять хотя бы, что могло привести к неприятностям. Если это, к примеру, физическая боль, значит, мы когда-то причинили боль другому, хотя уже и не помним. Только потом можно двигаться дальше.

— Понял, — кивнул комендант, напряжённо размышляя.

— Далее Мастер говорит:

Им предшествует

Желание, ненависть

Или непонимание

Нашим дурным поступкам неизбежно предшествует дурная мысль одного из трёх типов. Мы уже говорили об этом раньше, когда разбирали, что такое дурные мысли…

— Да, конечно, — тут же подхватил комендант. — Глупые предпочтения, глупая неприязнь и неправильное понимание во всех его видах.

— Вот именно. Их ещё называют «три яда», потому что они отравляют наши сердца и заставляют причинять вред другим…

— Закладывая в нас дурные семена, — подсказал он.

— Теперь проверим, — удовлетворённо кивнула я. — Приведите примеры.

— Караульный приходит ко мне, — не задумываясь выпалил комендант, — и задаёт какой-нибудь глупый вопрос…

— Какой?

— Например, хочет знать, можно ли ему взять себе ту несчастную корову, что сожрала моё… э-э… перо, и держать её во дворе.

— Разве это глупо?

— Ну, конечно… — удивился он. — За тюрьмой совсем нет места — какие тут могут быть вопросы?

— Понятно.

— Ну вот… и когда он об этом спрашивает, я начинаю думать, что он глуп сам по себе, хотя это невозможно: ведь я вижу его таким только потому, что сам в прошлом сказал кому-то неприятную вещь…

— То есть, имеет место то самое «непонимание», — добавила я.

— Да, и поскольку я своей вины не вижу, то начинаю испытывать к караульному глупую неприязнь…

— Ту самую «ненависть».

— И тогда я называю его тупицей, а он обижается чуть ли не до слёз и убегает прочь.

— Даже так?

— Э-э… вообще-то, да, — печально вздохнул комендант. — Так или иначе, у меня возникает зерно, из-за которого мне потом опять скажут что-нибудь плохое, и так далее, по кругу.