Геше Роуч - Как работает йога. Исцеление и самоисцеление с помощью йога-сутры

Я удивлённо подняла брови.

— Пристав? Говорил?

Комендант, нахмурившись, нервно теребил в руках перо.

— Ну да… Пристав, он… Ты, наверное, и сама задавала себе вопрос, почему вдруг он оказался в сторожевой будке на дороге в тот день, когда ты появилась. За всё время, что ты у нас, ни он. ни караульный ни разу больше там не дежурили.

Я задумалась. И в самом деле, почему? Мне и в голову не пришло об этом подумать. Я вопросительно взглянула на коменданта.

— Понимаешь, за неделю до того пристав явился ко мне и сказал, что получил сведения — от кого, я не знаю, — что девушка с твоей внешностью, иностранка из Тибета, с такой точно собакой, — он махнул рукой в сторону двора, — попытается перейти границу нашего королевства, имея при себе краденые вещи, и мы должны выставить пост, чтобы перехватить её.

Я разинула рот от удивления. Может быть, я кого-то встретила, и он решил, что я… Нет, не может быть.

— Поэтому, — поспешил продолжить комендант, — ты никак не можешь осуждать нас… меня… за то, что я проявил осторожность. Но теперь, конечно же, всё выяснилось. Это ошибка, досадная ошибка, и тебя надо выпускать… — Я слушала его с ошарашенным видом. Он смущённо отвёл глаза. — Однако, видишь ли… теперь получается, что выпустить тебя мы не можем…

Он снова взглянул мне в лицо. Я молчала, не в силах ответить.

— Ты не хочешь знать, почему? — раздражённо воскликнул он.

— Хочу… да, конечно… — выдавила я, приходя в себя.

— Понимаешь, в тот день, когда ты пыталась бежать… — начал он, но осёкся, встретив мой яростный взгляд, — то есть, когда мне сказали, что пыталась… Я написал рапорт… я был обязан доложить в судебное ведомство, что у нас содержится иностранка, и о попытке к бегству.

Теперь ты на подозрении, тем более, что наши власти особенно интересуются иностранцами — политическая ситуация напряжённая, ты сама знаешь. Я никак не могу тебя сейчас выпустить, и сообщить об ошибке тоже не могу — этим сразу воспользуются наши враги при дворе, которые тоже читают все рапорты. Придётся подождать…

— Подождать? Чего? — спросила я.

— Мой начальник, королевский министр, сам приедет сюда, и я лично ему всё объясню. Я тебе уже говорил, что он изучал йогу ещё во времена старого короля — у него даже был какой-то знаменитый учитель. Он всё поймёт и разрешит нам тебя освободить.

— А когда приедет министр? — спросила я, хотя, как ни странно, мои мысли больше занимал наш будущий урок, чем желанная свобода.

— Ну., вообще-то… он раз в год обязательно посещает каждый Участок, — смутился комендант.

Это «раз в год» заставило меня прислушаться к его словам повнимательней.

— Ну… или около того, — продолжал комендант. — Служба в столице явно не прошла для него даром — чиновники всегда умели напустить туману. — Видишь ли, королевскому министру очень опасно объявлять заранее о своих планах, у него много врагов, а на дороге легко устроить засаду. Кроме того, он очень властный человек и прирождённый руководитель, верный соратник старого короля. Он очень строго следит за рапортами о всех стычках на границе и прочих происшествиях и любит появляться неожиданно, чтобы застать стражу врасплох.

— О каких стычках? — спросила я.

Слегка покраснев, комендант выпрямился и указал на пыльные кучи бумаг, высившиеся вокруг него.

— Люди из нашего ведомства — не сам начальник, но те, кто его окружают, во всяком случае, многие — много отдали бы за то, чтобы скинуть его с должности, желательно вместе с молодым королём. Они ни за что не позволили бы держать здесь стражу, если бы знали, что из-за границы никто не нападает. А если нас здесь не будет, то через неделю-другую опять появятся банды, и все наши труды пойдут прахом. Ну, и поэтому… понимаешь, я придумываю разные происшествия и пишу рапорты — для того фактически, чтобы сделать жизнь простых людей безопаснее, ведь тем, кто грызётся за власть при дворе, на них наплевать…

В этот момент я поняла что-то важное, и теперь путь моего ученика к осуществлению его надежд — тех, которые внушил ему дядя — обретал реальные очертания.

— Ах, вот оно что, — кивнула я, — теперь всё ясно.

Комендант грустно покачал головой.

— Видишь теперь, как всё сложно? Теперь тебе придётся остаться здесь, в тюрьме ещё на месяцы, может быть, даже на много месяцев.

— Остаться? — рассеянно переспросила я. — Нуда, конечно… Мы ведь так и решили, когда разговаривали у вас дома. Но только я не это имела в виду — мне ясно, почему у вас прошла спина.