Геше Роуч - Как работает йога. Исцеление и самоисцеление с помощью йога-сутры

Мы ждали, поначалу в напряжении, а потом ненадолго задремывая.

Через какое-то время я решила, что пристав, вероятно, отправился домой спать, допивая из кувшина. Я свернулась калачиком, сберегая тепло моего львенка все грудью, забравшись как можно глубже под мост.

Что-то разбудило меня, словно предчувствие. Я выглянула с той стороны, где встречалась тень от моста и лунный свет. И там, в молочном сиянии, я увидела крошечный серебристый завиток — белесый, свернутый змеей. Какое-то время я разглядывала его, пока не поняла, что это: другой конец веревки Вечного.

Я начала втягивать ее, но тут сверху со скоростью молнии показалась рука. Веревка натянулась струной, и тельце Вечного было вырвано у меня из рук и втянуто на мост. Я мигом выкатилась в темноту.

Я слышала, как Вечный хрипит, болтаясь в воздухе.

— Я убью его, — проговорил пристав.

— Я знаю.

— Ты сейчас же пойдешь со мной, назад в тюрьму. Обещай.

— Обещаю. Отпустите его.

И он бросает Вечного в грязь, дрожащего и захлебывающегося. Я спускаюсь за ним, вся дрожа, пытаясь развязать веревку на его шее. И он поднимает на меня взгляд беспомощных глаз, и я беру его на руки, как ребенка, и мы следуем за страшным приставом обратно в тюрьму. Рано утром пристав ушёл. Через час он вернулся со старухой и, дождавшись коменданта, повёл её в кабинет. Никто даже не взглянул в мою сторону. Потом женщина отправилась восвояси, а комендант вызвал меня к себе.

— Тебя же предупреждали… — вздохнул он, выпроводив пристава и закрыв за ним дверь. — Я ведь ясно сказал — о побеге и не мечтай.

— Это был не побег, господин. Я убежала, потому что…

— Не побег, но убежала?

— Всё было не так, господин. Просто пристав… он был пьян. Он вошёл ко мне, когда я спала, и…

— Хватит! — сердито прервал он. — Я слышал совсем другое. Есть свидетели.

— Свидетели?

— Старуха видела, как ты убегала. Она сообщила приставу, и ему, к счастью, удалось поймать тебя, прежде чем… до того, как это сделал бы кто-то другой. Ты должна быть ему благодарна.

— Всё было не так, — тихо, но уверенно повторила я. Мной овладело странное спокойствие. — Они оба лгут.

Комендант нахмурился, пристально глядя мне в лицо, но правда была на моей стороне. Он опустил глаза.

— Разберёмся. Но пока у меня нет оснований не верить королевскому приставу и почтенной жительнице города. Поэтому… — Он грустно посмотрел в потолок, потом снова на меня. — Короче, я должен тебе объявить, что ты признана виновной в нарушении законов королевства, касающихся бегства из-под стражи, и поэтому будешь содержаться в тюрьме как преступница — столько, сколько потребуется.

Я была готова объяснять, возражать, возмущаться… Будь проклят этот дурацкий городишко с его тупыми полицейскими! Но спокойствие вновь разлилось в моей душе, и я промолчала. Всё иначе, чем кажется.

Истинная причина глубже. Пришло время применить йогу на практике — так, как учил меня мой наставник.

— Понятно, — сухо произнесла я. — Преступница, заключённая в тюрьму.

Насколько потребуется — наверное, очень надолго. Ну что ж…

Комендант с удивлением поднял брови.

— Похоже, ты не слишком-то беспокоишься.

— Беспокоюсь, — пожала я плечами. — Но не расстраиваюсь.

— Почему?

— Потому что это не изменит того, что происходит. Но кое-что другое — может. Значит, мне придётся кое-что сделать, чтобы его изменить.

— Что изменить?

Я спокойно огляделась, и из спокойствия сами собой родились слова:

— Мне… Мне придётся изменить вот это.

С непоколебимой уверенностью я обвела рукой вокруг себя.

Комендант тревожно огляделся.

— Изменить — это? — повторил он, наморщив лоб.

— Тюрьму, — пояснила я. — Изменить придётся тюрьму.

— Что? — удивился он. — Как так, изменить тюрьму?

Моя речь лилась легко и свободно, словно бы без моего участия.

— Я сделаю так, что тюрьма перестанет быть тюрьмой.

Комендант выпрямился, на лице его появилась лёгкая улыбка.

— Ты хочешь сказать… То есть, ты постараешься внушить себе, что находишься не в камере, а где-то в другом месте?

Мой взгляд стал холодным, почти стальным, как у Катрин.

— Я совсем не это хотела сказать, комендант. Я сказала, что тюрьма перестанет быть тюрьмой, и выразилась, по-моему, достаточно ясно. Вы меня не поняли?

— Я понял… Понял, что ты сказала, но не то, что ты имела в виду.

— И если не поймёте, — резко парировала я, — то никогда не поймёте, что такое йога и как она на самом деле работает. В этом случае вы пронесёте свою боль в спине и все разочарования вашей жизни до самой могилы.