Дуглас Хардинг: Откройся Источнику

Видимое становится тусклым и искаженным не тогда, когда ты смотришь на него, а когда не замечаешь Видящего.

Не только «внешний» мир, но и твой «внутренний» мир психических состояний тускнеет, когда ты игнорируешь то Сокровенное, что покрывает всё сверху и снизу.

Пока я выдумываю здесь эту центральную преграду, этот «котелок», этот плотный непрозрачный шар, пока считаю его центром моей вселенной, я не только жесткий и твердолицый, но и глупый и ограниченный, моё видение блокировано, моё понимание размыто и замутнено, моя картина мира искажена.

Быть тупоголовым (а быть с головой здесь – уже ошибка) по отношению к этому центральному факту моего мира – значит ошибаться и во всём остальном. Ждать обратного (будто бы можно быть разумным снаружи и безумным внутри) всё равно что ждать, что часы будут идти без основной пружины, дерево – цвести без корня, а лампада – светить без фитиля или масла.

Как странно, что единственное систематически не замечаемое мной место во вселенной оказалось очень важным Местом, более чем святой Землёй, а именно, буквально Решением всех проблем и Первоисточником всего творения!

Моё зеркало – чудесный учитель, более ценный, чем все писания мира.

Моё зеркало подтверждает эту широкую открытость прямо здесь, где я. Та самая вещь, которая когда-то давно надела на меня лицо, теперь освобождает меня от него. Теперь я смотрю в него, чтобы увидеть, чем я не являюсь.

Вся моя жизнь и всё, чем я делюсь с людьми, – здесь: «Вернись от отождествления с тем парнем в зеркале, который очень важен, но находится там. Вернись от него сюда, к его Источнику, где ты как раз и есть».

Всё умирает. Если ты не хочешь умирать, иди туда, где нет ничего, что могло бы умереть. Тогда поймешь, что ты уже там.

Видение – глубочайший вид умирания.

Здесь ты мертвее мёртвого. Только когда ты увидишь это ясно и примешь глубоко, ты достаточно пуст, достаточно распахнут, чтобы наполниться воскрешённой жизнью, жизнью целого мира. Когда без тени сомнения осознаешь, что ты есть эта ужасная Пустошь, ты обнаружишь Святой Грааль, уже наполняющий тебя до краёв живой водой.

Жить – значит быть воскрешением и жизнью других.

Там, откуда я, – верховье реки жизни. Да, это источник жизни, но сам он не живой. Отсюда я смотрю на улитку или одуванчик там, не говоря уже о тебе, и, Боже мой, вижу жизнь!

Эта история стара как мир: жить, чтобы умереть. Отдай свою жизнь. Чтобы обрести жизнь, надо её отдать, умирая в новую жизнь.

В целом все мёртвые полностью живы, а в Центре все живые полностью мертвы.

Здесь мы теряем себя и находим Себя в бессмертном мире, где наши разделения и непрозрачность наконец исчезли и всё неописуемо невесомо, открыто и сверкает.

Чудесно осознать, что как человеческие существа мы не выдержали испытания, что всё потеряно, что вся ситуация – это полный провал.

Тогда мы опираемся только на то, Кто мы есть.

Мы должны умереть, чтобы Бог мог жить в нас.

В своём сердце мы находим силу и славу, превосходящие всё в этом мире.

Таково послание христианства и всех великих религий – что в твоём сердце находятся царство, сила и слава.

Не потому что ты этого заслуживаешь. Это милость.

Твоей заслуги тут нет, напротив, это – дар, взывающий, чтобы его заметили.

Мы делаем слишком много, и потому так неэффективны, мы говорим слишком много, и поэтому не можем сказать ничего, мы думаем слишком слишком много, и потому мешаем фактам говорить самим за себя – так говорит тот, кто знает цену пустоте.

Мы должны сами проводить эксперименты над собой, не – повторяю, не через прямой метод – пытаясь обрести спокойный и пустой ум (это просто не сработает), а через непрямой метод – увидев Того, кто, как кажется, пытается быть таким.

Человек может стать подобным Богу, только если увидит, что он совсем не человек.

Итак, всё возвращается к важнейшему вопросу моей истинной Природы.

Если я настойчиво считаю себя объектом, вещью и третьим лицом, я снедаем бесчисленными страхами, и смерть была бы облегчением.

Но если я отброшу эту нереальную и нестоящую привычку и приду к Себе, я увижу, что никогда не выходил из этой чудесной Бездны, что прежде Авраама было Я есть, прежде первой галактики и первого атома, прежде самого времени.