Антон Мажирин - Один год до Пробуждения

Я был знаком с этой практикой. В тантре Слюсарева она называлась «Джибириш», да и в Симороне мы иногда ею баловались. Я решил, что это хорошо, потому что практика мне очень нравилась, и казалось, что я могу делать её бесконечно. Главное — выделить наблюдателя, а потом как-нибудь и до самадхи доберёмся.

Потом Рубцов сказал, что с кем-то произошло какое-то событие и что завтра этот человек будет в Алабушево под Москвой. Мы взяли телефон Юли, договорились поехать вместе и пошли домой. Дома мы немного попрактиковали говорилку. После часа говорения бессмысленных фраз мы окончательно измотались и поняли, что не так это просто — выделить наблюдателя, а с самадхи, похоже, будет ещё тяжелее…

С утра Антон поехал к Рубцову один: так было надо. Он совсем «не в себе», а я старалась не думать ни о нём, ни о Просветлении. Не мешать. Собралась поехать с подругой искать свадебное платье, а Антон написал, что я могу приехать к нему, если хочу. Меня скрутило, я стала злиться, но поняла, что не могу не поехать. Я сделала свой шаг, вошла в свою «дверь в стене».

У Рубцова я сидела, молчала, слушала. В голове в его присутствии — блаженная пустота, внимательность. Очень хорошо отвечать на вопросы Сергея — предельная ясность и отсутствие мишуры. «Откуда я в эзотерике и зачем она мне?» Рассказываю. Антон очень переживает за то, как я себя веду или могу повести. Ничего. Мне хорошо. Я сижу, меня накрывает нереальная радость, счастье и хочется безудержно хохотать над всем.

После встречи в кафе я яростно пыталась вывести Антона из состояния священной торжественной грусти и тоски и прогнать его мысли о невозможности «всё бросить». Чувствую, что всё хорошо, что никаких страданий и лишений нет и не нужно, что у нас совсем другие условия, мы любимцы Бога и вселенной. Когда придёт время, будет возможность сделать выбор. Если рубить сейчас, будет смешно и глупо, как с поездкой в Алабушево, — комариные укусы по всему телу, рельсы посреди дороги и возвращение домой несолоно хлебавши. Нужно просто делать всё возможное, чтобы не отставать, чтобы успеть за своим поездом. День был волшебный, объёмный. Ощущение, что вокруг движутся все механизмы мира, — масштабно, гулко.

Один год до Пробуждения

На следующее утро Юля позвонила, и мы на двух машинах поехали в Алабушево. В доме в Алабушево находились какие-то люди — насколько я понял, это и была Школа. Все сели есть, и мы тоже присоединились. После еды ребята начали разговаривать. Я не заметил, как это произошло, но выяснилось, что один из них тоже Пробуждённый. Я подумал, что они шутят, и переспросил. Но они настаивали на том, что это правда. Пробуждённый был каким-то помятым, тихим парнем, которого я сначала даже не заметил. Все вдруг засуетились и пошли наверх. Сказали, что Сергей Атман (это и был новый Пробуждённый) будет рассказывать свою историю. Мы тоже поднялись. В комнате было девять человек: Сергей Рубцов, Сергей Атман, Артём К., Юля Лапова, Вера Г., Лёша Б. и мы с Настей. Юля Ф. была оператором.

На моих глазах происходило чудо. Человек Пробудился буквально вчера и впервые рассказывал об этом. Я слушал всем своим существом. Мне хотелось буквально «впрыгнуть» в него. Серёга говорил очень просто и расслабленно, и это подкупало. Никакой напыщенности, никаких терминов. При этом он весь буквально светился, несмотря на свою помятость. Было видно, что человек только что выбрался из какого-то ада и теперь ему действительно хорошо. Большую часть времени говорил Артём — он жил с Серёгой последние два месяца перед Пробуждением. В отличие от умиротворённого Серёги Артёма трясло. Он, заикаясь, рассказывал о том, как Атман после бессмысленного спора об истине с какой-то Оксаной Стародетской — тогда мне это имя ни о чём не говорило — стал молиться и Пробудился. Вскочил и сказал: «Я Пробудился, я пошёл!» Потом Артём с Серёгой пошли в метро и купили пачку хороших сигарет. Я говорил только «б… эээ… одно слово, а он говорил только два — так мы и общались…

Сергей Рубцов, глядя на эту картину, от всей души улыбался и, кажется, благодарил кого-то, периодически закрывая глаза. Забегая вперёд, скажу, что впоследствии я очень редко видел его улыбку. Большую часть времени он казался мне хмурым и грустным.

Меня очень беспокоил вопрос о моём бизнесе. Мне хотелось его оставить, и я пытался получить какой-то знак, понять, как мне с ним быть. И тут Серёга начал рассказывать о том, как потерял всё. «В 93-м году я потерял всё: бизнес, машину, квартиру… Вышел на улицу с пакетом в руках, а в пакете: шапка, майка и трусы… И после этого я ни разу не ночевал на улице…» Не знаю, почему, но каким-то мистическим образом эта фраза меня и напугала, и успокоила. Я увидел за ней проявление воли бескомпромиссного и мудрого Бога, которого заботило только одно: моё Пробуждение. И, судя по всему, Бог не остановится ни перед чем. Его не тронут ни моя боль, ни мои слёзы, ни попытки убежать. Но, если я буду действительно честен в своём стремлении соединиться с ним, он не оставит меня и обо всём позаботится. Нужно только верить… Я не знал, откуда взялись эти мысли…