Владимир Лермонтов: Дельфания

— Это очень интересно, Дельфи, но какое отношение все это имеет к настоящему времени?

— Сейчас наступает период, Владимир, когда люди также должны сделать шаг на следующий уровень эволюции и овладеть энергиями любви.

— Ты хочешь сказать, что сегодня нет таких людей, которые вступили бы на путь любви?

— Несомненно, есть, но подавляющее большинство людей слишком увлеклись силами первого уровня и ничего более не желают знать, потому как гордость от собственных достижений застлала им глаза и они не видят, что пора все это оставить и совершить следующий шаг по лестнице эволюции. Очевидно, что подниматься вверх трудно, потому что приходится отказываться от прежних наработок, от устоявшихся взглядов, способностей, приобретенных в результате практики, но иного выхода нет.

— Хорошо, Дельфи, я это понял, но какое отношение ко мне имеет все сказанное? Ты желаешь, чтобы я написал об этом?

— Не только это, Владимир, ты должен открыть свой затвор и вновь, как и прежде, начать проводить занятия и семинары.

— Прошу тебя, не надо об этом, все это уже позади. Я слишком люблю тишину и уединение, чтобы вернуться к прежнему образу своей жизни. Все это было, но прошло, — произнес я и мне стало грустно, ибо я даже не желал слышать о том, чтобы изменить уклад своей жизни.

— Ты не понимаешь, Владимир! — вдруг разгорячилась Дельфания. — Ты завершил весь цикл эволюции, прошел все три ступени и потому ты должен помочь идущим подняться на следующую ступень — уровень любви.

Я молчал, потому что весь этот разговор зашел, как мне казалось, «не в ту степь».

А Дельфания меж тем продолжала:

— Ты помнишь, как ты вступил на путь смирения и недеяния, когда отказался от успеха, от своих достижений, от славы и удалился в пустынь?

Я молча кивал головой.

— Это было самое трудное и самое тяжелое испытание для тебя, потому как куда легче чего-либо добиться, завоевать, нежели потом отказаться от достигнутого, но ты сумел это сделать, и отныне для тебя период отрешения от плодов рук своих завершен.

Я не знал, как уйти от разговора, ведь Дельфания буквально припирала меня к стенке, и мне некуда было скрыться от ее аргументов.

— Допустим, Дельфи, это так, но откуда ты знаешь, что путь смирения мною пройден? — защищался я не без надежды на то, что все-таки выскользну из-под ее натиска.

И я уже было начал праздновать победу, как вдруг она как-то странно блеснула глазами и ее щеки потемнели.

— Ты прошел последнее испытание, — произнесла Дельфания тихо, с некоторой неуверенностью в голосе.

— Какое еще испытание? Дельфи, ты решила меня разыграть, я ничего не понимаю.

— Дай мне слово, что не обидишься, тогда скажу, — вдруг выговорила она.

— Конечно, Дельфи, я даю тебе слово, но только давай поскорее завершим наш разговор. Ведь я люблю тебя, — произнес я в надежде наконец-таки перейти от любви эволюционной к любви человеческой.

— Последним испытанием на этапе смирения была жемчужина, которую я тебе подарила. Ты не принял ее, выбросил, а потому ты сдал этот экзамен.

— Ты хочешь сказать, что твой подарок был на самом деле не подарком, а проверкой, которую ты мне устроила?! — выговорил я, поднявшись и глядя Дельфании прямо в глаза.

Зря я давал слово, потому как вдруг негодование захватило мое сердце.

— Не я подвергла тебя испытанию, а дельфины, — произнесла Дельфания с нотами извинения в голосе. — Не обижайся, но так было нужно. Я не могла тебя предупредить. Я хотела, но тогда экзамен потерял бы смысл, потому что ты заранее знал бы правильный ответ.

Мне вдруг стало жаль Дельфанию, ведь, по всей видимости, она страдала и переживала о том, что именно на ее долю выпало проверить меня. Я обнял ее и прошептал на ухо:

— Ну хорошо, Дельфи, пусть будет так. Я принимаю твои пожелания и наставления. Но что я должен делать?

— Ты начнешь проводить занятия прямо здесь, в этом священном можжевеловом лесу, под сенью этого царя, — и Дельфания прикоснулась рукой к стволу тысячелетнего можжевельника. — Сюда, в это сказочное можжевеловое царство, притекут многие люди. Каждый найдет здесь свое дерево, которое исцелит его душевные и физические недуги, снимет сглаз и порчу, укрепит дух и тело, откроет новые горизонты сознания, а главное, воспламенит его сердце большой, животворящей любовью. И ты должен все это здесь организовать.

— Выходит, люди во сне, которые сидели под деревьями, и есть те, кто будут здесь исцеляться?

— Да, Владимир, для многих это место станет своеобразным трамплином в мир оздоровления и омоложения, преображения и возрождения. Каждый пришедший сюда с открытым сердцем, доброй, искренней душой найдет здесь ответ на свой вопрос, получит небесные откровения и снисхождение высшей энергии любви, которая преобразит их жизнь и отворит дверь в новый горизонт эволюции.