Денис Лобков: Астральные путешествия

Мужчина преклонных лет с зачесанными назад покрытыми проседью волосами, с густыми пышными усами, почти полностью прикрывающими рот и такой же густой бородой, уселся в кресло, откинувшись на высокую, возвышающуюся над головой спинку, подвернул длинные не по размеру рукава рубахи из белой домотканой ткани, снял и отложил в сторону очки и закрыл глаза. Он попытался выкинуть из головы все мысли и отойти от всего земного, всего, что могло бы заставить волноваться, думать о чем-то и совершать какие-то действия. Только темнота, уходящая в бесконечность, тишина и спокойствие. Скрип половиц где-то в соседней комнате и завывание ветра за окном слились в единый звук, который медленно удалялся и затухал… Где-то вдалеке послышался глухой лай собак, который оборвался резко и неожиданно, – наступила полная тишина.

Руки мужчины покоились на его коленях ладонями вверх, будто улавливая энергию, идущую откуда-то сверху, некую невидимую силу из космоса, которая проникала в тело. В комнате он находился один, и никто и ничто не тревожило его в этот момент. Рядом с ним на письменном столе в хаотичном порядке были разбросаны пожелтевшие листы бумаги с какими-то записями и книги, освещенные тусклым светом настольной лампы. Казалось, даже свет, источаемый ею, и обычно мерцающий, затаился и стал ровным, дабы не помешать таинству.

Мгла перед ним меж тем стала рассеиваться, превращаясь в утренний серовато-белый густой туман. Повеяло прохладой и запахом речной воды и рыбы. Он почувствовал, как холодный ветер пронизывает тело и, интуитивно поднеся к губам руки, принялся часто дышать на них, согревая своим дыханием пальцы. Наконец, он решился открыть глаза, разомкнув казавшиеся то ли невероятно тяжелыми, то ли слипшимися веки, и… его ослепили яркие лучи восходящего солнца.

Не было уже ни его комнаты со стулом, стоящим по центру, ни письменного стола, ни книжных полок. Не было зимы за окном, не было и самого дома. Босиком он стоял на слегка примятой траве, покрытой капельками утренней росы, а перед ним бесконечной вереницей тянулась река, уходящая вдаль. Остатки тумана еще покрывали кое-где словно снежными шапками идеально ровную водную гладь, а где-то они уже растаяли, позволив резвиться солнечным лучам. Вдалеке виднелся другой берег, несколько ив, склонившихся над водой, заросли рогоза и небольшой, сколоченный из досок покосившийся мостик.

Обернувшись, он увидел, что поросший травой речной берег плавно переходит в вереницу огородов с аккуратно вспаханными грядками, каждый из которых венчает небольшая бревенчатая изба. Некоторые дома были обнесены дощатыми заборами, рядом с некоторыми из них были сооружены сараи и иные постройки, видимо, приспособленные для содержания скота и хранения сена.

«Получилось, у меня опять все получилось, – подумал он. – Значит, моя схема работает, и предыдущее путешествие все-таки не было сном! Перемещаться во времени можно, и если это удалось сделать мне, на это способен любой человек, любой, кто ходит по этой на земле. Вот только какие доказательства я смогу предъявить коллегам-ученым, которые называют меня сумасшедшим? Впрочем, какое мне до них дело… Что я смогу предъявить своим ученикам, которые изучают мои труды, которые в меня верят, которые, несмотря на многочисленные усмешки, поверили в то, что не только душа, но и тело умеет оборачиваться песчинкой и оказываться за тысячи лет и километров?».

Он решил поговорить с людьми, дабы выяснить, в какие годы и в каком месте оказался, и пошел в сторону деревни. Под ногами хлюпала роса, а босые ноги ощущали стебель каждой травинки, каждый камень на земле. Пройдя вдоль огородов и приблизившись к первому из домов – старой избе выкрашенной в красный цвет с массивной крышей, своей тяжестью навалившейся на крошечные окошки, путник заглянул в окно и увидел проложенные между створками фрагменты старой газеты – очевидно, когда-то ею заклеивали оконные щели, чтобы сохранить тепло, а сейчас она пожухла и пожелтела – о ней просто забыли. С краю на одном из листов, припорошенном паутиной, значилась дата: 1985 год.

На дворе меж тем стоял 1935 год, и путник это знал. Он замер на мгновенье, представляя, что могло случиться за эти пятьдесят лет, и стал осматривать себя. Его тело не изменилось, он не похудел и не стал полнее, не выросли волосы или ногти. Не состарилась и даже не помялась одежда. Он был все в той же рубахе, в которой начинал путешествие, лишь обувь… Куда-то бесследно испарилась обувь, и сейчас он стоял с грязными по колено ногами. В таком виде он мог напугать местных жителей, его могли принять за бродягу, что могло вызвать агрессию и закончиться непредсказуемо. Кто знает, как люди спустя половину века встретят непривычно одетого для них чужака, поверят ли ему, не приняв за сумасшедшего? Да и чем может быть чреват такой контакт, не повлияет ли он на жизнь отдельных людей или на ход истории в целом?