Бхагаван Раджниш: Бог, которого никогда не было

Идеи являются заменителями тайн жизни, и есть пробелы, которые вы не можете восполнить реальностью. Вы заполняете эти пробелы идеями и начинаете испытывать удовлетворение, по крайней мере от того, что жизнь становится понятной.

Вы когда-нибудь размышляли над словом «понимать»? На английском языке «понимать» — «understand», «under» значит «под», «stand» — «стоять». Вы понимаете то, что можете заставить стоять под собой, быть у вас под ногтем, под каблуком, то, над чем вы можете господствовать. Люди пытаются понять жизнь именно таким образом, они хотят встать ей на грудь ногой и заявить: «Мы — хозяева жизни. В ней нет ничего не подвластного нашему пониманию».

Но это невозможно. Что бы вы ни делали, жизнь — это тайна и всегда будет ею. Даже если вы поймете всю жизнь, возникнет новый вопрос: «Кто этот человек, что такое этот ум, что такое это сознание, которое все поняло? Откуда оно возникает?»

В документальном фильме, о котором я упомянул, говорилось об одном математике начала XX века — очень известном математике, одной из величайших фигур во всей истории математики. Его звали Голоб Фреге, он посвятил всю свою жизнь созданию математической системы, которая могла бы разрешить все парадоксы, все тайны, все загадки, которая стала бы решением всего. Он собирался опубликовать ее; сейчас она опубликована, и это огромный труд. Но Бертран Рассел — в то время молодой человек, не очень знаменитый, известный лишь в узком кругу, философ — тоже интересовался математикой. Позже Рассел написал один из самых монументальных трудов по математике, «Введение в философию математики», в котором триста шестьдесят две страницы посвящены только доказательству того, что один плюс один равняется двум. Это невероятная книга — попытки ее прочтения достаточно, чтобы кого угодно свести с ума! Сам Бертран Рассел признался: «После написания этой книги я никогда больше не был столь проницателен. Вся острота моего ума исчезла». Естественно, ведь он вложил слишком много энергии в эту книгу, и очень странной энергии,— книгу никто не читает.

Бертран Рассел интересовался математикой. Зная, что Фреге собирался опубликовать книгу, которая должна разрешить все парадоксы, тайны и математические задачи, он послал Фреге парадокс — простой парадокс. Получив его, Фреге почувствовал себя совершенно опустошенным, весь его энтузиазм исчез. Книга была готова к печати — два тома, работа всей его жизни — и тут приходит краткое письмо с парадоксом, и в письме написано: «Прежде чем вы опубликуете вашу книгу, подумайте, пожалуйста, над этим парадоксом». Этот парадокс стал знаменит как парадокс Бертрана Рассела.

Он очень прост, но Фреге не смог его разрешить. При жизни он так и не опубликовал свой труд, книга увидела свет лишь после смерти автора. Это монументальный труд, но Фреге не справился с поставленной задачей — разрешить все парадоксы. Он не смог разрешить даже один парадокс, присланный Бертраном Расселом.

Парадокс очень прост: все библиотекари страны получили распоряжение составить каталоги всех книг, имеющихся в их библиотеках, и послать их в национальную библиотеку. Один библиотекарь сделал такой каталог и собирался отправить его в национальную библиотеку, как вдруг у него возник вопрос: «Должен ли я включить этот каталог в составленный каталог или нет? Ведь он тоже теперь является книгой моей библиотеки. В распоряжении ясно сказано, что все книги библиотеки должны быть внесены в каталог. Что же мне делать? Это новая книга моей библиотеки, значит, согласно распоряжению я должен и ее включить в каталог».

Этот вопрос появился, должно быть, у многих библиотекарей. Поэтому в национальную библиотеку поступили каталоги двух типов. Их разложили в две стопки: одна состояла из каталогов, которые включали себя самих, вторая — из каталогов, которые не включали себя самих. Работнику национальной библиотеки поручили составить каталог всех каталогов, которые не включали в себя себя самих. Так он и сделал, но когда он заканчивал, перед ним встала проблема: что делать со своим каталогом? Если он его не включит, тогда в его каталоге не будет хватать одного каталога — того, который не включает себя самого. Если включит, тогда это не будет каталог только тех каталогов, которые не включают самих себя.

Итак, Рассел послал этот простой парадокс и спросил: «Что должен сделать этот библиотекарь? Прежде чем решать другие серьезные задачи, решите, пожалуйста, эту! Библиотекарь оказался в затруднительном положении».