Сергей Федоров - Каула Тантра Санграха

Сакральное нарушение закона в каббале понимается как акт искупления мира (тиккун), при котором высший Свет нисходит в материю и высвобождает заключенные в ней искры, восстанавливая «единство Лика и Имени» Божества. Возможность преступать закон есть знак наступления мессианской эпохи. Поэтому Иисус Христос («сокрытый» Мессия в представлении гетеродоксальных каббалистов) хотя и говорил, что пришел «не нарушить Закон», осуждал законничество саддукеев и фарисеев и призывал к почитанию Бога в Духе и Истине. А «явленный» (с точки зрения гетеродоксов) Мессия, Шабтай Цви, прямо отменил формальные ограничения и заповеди Торы. Кстати сказать, и по времени расцвет каббалы примерно совпал с расцветом тантры в Индии. Идея тиккуна, «восхождения и нисхождения», по словам Бешта, основателя восточноевропейского хасидизма в XVIII веке, параллельна нивритти-марге (пути возвращения) в тантре. Этот поток нивритти, сворачивания к состоянию изначальной самарасъи, единства Шакти и Шивы (Эйн-Софа каббалы), и есть основной принцип вамачары. А чтобы вернуться к состоянию Свободы, лилы, нужно переступить законы дуализма, руководствуясь уже не дискретным набором правил, а своей внутренней природой ( сахаджа ), «быть ведомым Духом Святым». Однако это «упование лишь на благодать», действие из свободы, приведет к духовному восхождению лишь тогда, когда в его основе лежит опыт предыдущих ачар (относящихся к пашу-бхаве и правритти-марге), то есть, словами «Маханирвана-тантры», «преданность единой Истине», подлинность (МНТ, 4.73-77). Иначе, если войти в практику вамачары без готовности к ней, переступить закон не «во имя Творца», то это приведет только к деградации, что подтверждается примерами как из истории тантры в Индии, так и на современном Западе. Это та причина, по которой тантриков, равно как и гностиков, каббалистов и суфиев, чаще всего обвиняют представители традиционных религий. Но это вина не учения тантры, а тех людей, которые под ее прикрытием пытаются удовлетворять грубые желания своего эго. Хотя и в этом случае, если у человека есть, по крайней мере, тамасика-бхакти, он может постепенно очиститься милостью Божества и гуру, но гарантий этого нет. Поэтому не следует забывать, что хоть тантра - путь через наслаждение («Истинно, истинно и еще раз истинно: через наслаждение достигается Освобождение», - «Канкаламалини-тантра», 4-я гл.), но это воистину так лишь для духовно сознательных, «трезвеющих духом», а не для хаоса эго-персональностей, который зачастую представляет собой обычный мирской человек (пашу). «Счастье, возникающее от вина, мяса и общества женщины, — это свобода для внимательных, но грех для глупцов (спящих)», (Куларнава-тантра, 9.50).

Возвращаясь к теме пяти макар, обратим внимание на слова Тантр : «То счастье, которое имеют преданные Куле в служении с панъчататтвой, -это и есть истинная свобода» (Куларнава-тантра, 7.103), В пяти макарах сокрыт многоуровневый смысл. Во время вкушения таттв садхака медитирует на то, что этим он (вернее, Кали в нем) пожирает пять демонов, представляющих эго человека. В мифологии это Мадху, Кайтабха, Махиша, Шумбха и Нишумбха, победа Богини-Матери над которыми описана в «Деви-махатмье», «Девибхагавата-пуране» и «Чанди-пуране». Психологически это «пять дверей в ад»: похоть, гнев, жадность, заблуждение и гордыня. В ритуале панъчататтвы и путем особых медитативных техник (например, из «Виджняна-бхайрава-тантры») садхака очищает свои мотивации и «накапливает» осознанность.

Пять таттв также символизируют пять элементов творения (МЯТ, 7.109-110), пять чакр , над которыми человек поднимается ко внутренней шмашане, аджня-чакре, где в огне сознания сжигаются викалъпы и васаны (нечистые идеи и тенденции). Из этих пяти макар последние три — маиса, мадъя и майтхуиа - наиболее важны. В них мамса представляет состояние Шивы, внутреннее молчание (мауна), г. мадъя - Шакти, раджас, огонь чувства. Их единство, реализуемое в майтхуне, есть самарасш, маханирвана. «Вино - это Шакти, Шива - это мясо, вкушающий их — сам Бхайрава. От их единения возникает блаженство, именуемое Освобождением» (Куларнава-тантра, 5.79). Так, садхака, отождествившись с Бхайравой (Меру-тантра, 2.12), а его Шакти - с Кали, воплощает божественное совершенство, самарасъю , в соитии, в любовном экстазе.