Энди Паддикомб - Медитация и осознанность

Что касается ясности, мы должны помнить: то, что должно проясниться, обязательно прояснится. Медитация — это не попытка порыться в собственном сознании в те краткие моменты, когда оно находится в состоянии покоя, откапывая старые воспоминания, неверно анализируя и пытаясь извлечь смысл из случайных находок. Это не медитация, а размышления — и мы знаем, куда они способны нас завести! Ясность настигает нас в свое время и только ей ведомыми путями. Иногда она помогает лучше разобраться в собственных мыслительных процессах, временами оказывается нацеленной на эмоции или физические ощущения. Что бы ни случилось, какую бы часть себя вы ни познали благодаря наступившему просветлению, пусть этот процесс идет естественным путем. Вместо того чтобы сопротивляться неприятным ощущениям или гнать их прочь, пытаясь анализировать происходящее, позвольте осознанности действовать так, как ей угодно, в ее собственном ритме.

Помните: этот опыт поможет вам сбросить напряжение, накопившееся в душе и теле, освободив их от тяжелого груза, которым они были навьючены многие годы. Вы сможете яснее видеть реальность, даже если она принесет вам не самые приятные впечатления, и это замечательно, ведь обретение свободы хоть немного, но облегчает нашу жизнь.

На нашем сайте по адресу:

www.getsomeheadspace

. com/headspace-book/get-some-headspace вы найдете короткий анимированный ролик, который замечательно иллюстрирует эту мысль.

Газон

В монастыре «Колдиц» – том самом, откуда я вынужден был спасаться через забор, мне однажды поручили постричь газон. Территория была огромной, так что я направился в сарай за газонокосилкой. Однако когда, вооружившись ею, я выходил на улицу, один из старших монахов подошел ко мне и протянул ножницы. «И что мне с ними делать?» — поинтересовался я. «Стричь траву», – отозвался он чуть более удовлетворенным тоном, чем следовало бы. «Вы шутите? — воскликнул я. — Да я за всю жизнь с этим не справлюсь! Какой смысл иметь газонокосилку, если мы не будем пользоваться ей?» Он изумленно взглянул на меня: «Во– первых, ты не должен говорить со мной таким тоном. Во-вторых, я не шучу. Настоятель велел тебе постричь траву этими ножницами, и именно это ты и должен сделать».

Не могу не признать, что мне потребовалось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не сорваться из-за этого типа. Но он уже создал мне кучу проблем с настоятелем, так что я не хотел вступать с ним в конфликт – по крайней мере, в этот раз. Я ушел, зажав в руках ножницы, обуреваемый мыслями, категорически не подходящими для монаха-новичка, которым я был тогда.

Стрижка газона с помощью ножниц оказалась сродни работе парикмахера. Зажимая траву средним и указательным пальцами левой руки, я обрезал траву ножницами, зажатыми в правой. При этом стричь следовало исключительно ровно – добиться этого можно было, лишь прижимаясь щекой почти к самой земле рядом с выстригаемым участком. В общей сложности в монастыре было три газона, и первый был размером примерно с теннисный корт. Неудивительно, что уже через несколько минут я напряженно раздумывал над тем, сколько же времени мне придется угробить на эту работу. Я все чаще обращался мыслями к собственным коленкам, намокшим от росы, спине, нывшей из-за долгой работы в наклон, и, разумеется, монаху, вручившему мне ножницы. Честно говоря, голова моя готова была взорваться от мыслей. Я даже близко не чувствовал покоя, и мне все труднее было концентрироваться на своем задании.

К тому же меня обуревала ярость, и ни о какой ясности мыслей не могло быть и речи. Гнев будто заполонил меня всего. Не знаю, испытывали ли вы когда-нибудь нечто подобное: как будто роившиеся в голове мысли утонули в гневе, заливавшем весь мир вокруг. Я настолько погрузился в мысли, в эту рябь на поверхности сознания, что не мог осознавать происходящего. Я будто слился со своей яростью, стал с ней единым целым, казалось, я сам стал сгустком гнева вместо того, чтобы оставаться свидетелем, его проявления. Не обладая ясностью мыслей и, соответственно, не в силах осознать, что мои эмоции – продукт моего собственного сознания, я искал, на кого бы излить свою злость. Конечно, монах повел себя не лучшим образом, однако я находился там по своей воле и мог уйти в любой момент, если бы захотел. Ситуация ничем не отличалась от какого-либо неприятного или скучного задания в магазине, в офисе, на заводе – словом, на любом рабочем месте. Возможно, читая эти строки, вы вспомнили, что с вами случалось нечто подобное. Разумеется, для каждого человека важно осознавать, что нет ничего хорошего в ситуации, когда вас обманывают, оскорбляют, унижают или обводят вокруг пальца. Однако с точки зрения медитации не менее полезно осознавать источник переживаемого нами гнева. В моем случае спусковым крючком послужил тон и манера обращения монаха. Однако все, что происходило после нашего разговора, было плодами моих усилий. Это, безусловно, не оправдывало монаха, но осознание этого факта дало мне возможность взять на себя ответственность за собственное поведение, за то, сколь тщательно я раздувал в себе обиду и ярость. Сосредоточенность на стрижке травы и боль в спине стали для меня способами разжигать в себе гнев, а не утихомирить его. В другой день, с другим настроением эта ситуация, возможно, ничуть не обеспокоила бы меня. Но тогда я был совершенно уверен, что, даже получив сообщение о гигантском выигрыше в лотерею (не монастырскую, разумеется), я бы не перестал гневаться. Избавиться от столь сильных эмоций обычно непросто.