Мы не можем теперь вернуться механически к древней практике. К сожалению, она утрачена нами, и, скорее всего, основательно утрачена, вряд ли возможно ее отреставрировать. Но мы можем сейчас пытаться восстановить другую норму, конечно, гораздо более слабую, но все-таки существенную: чтобы всякий человек, желающий послужить Церкви, имел на это благословение хотя бы священника, хотя бы своего духовника или настоятеля. Чтобы не было так, что любой с улицы приходит, кого регент нанял, и он, будучи неверующим, поет Литургию. Такого безобразия не должно быть и в наше время.
К такому положению, как сейчас, мы пришли не сразу, в истории произошел длинный путь трансформации церковного сознания, осознания места человека в церковной жизни. К сожалению, как мы видим, этот церковный путь в основном все-таки шел в сторону ослабления ревности, ослабления церковной жизни и церковного сознания, готовности служить Богу. Но все же, в истории никогда до конца не забывали о тех золотых временах, когда все члены Церкви желали быть полезными Церкви, действительно хотели ей послужить.
Мы сейчас думаем о возрождении нашей церковной жизни, и в частности сознаем, что это возрождение может совершиться через возрождение церковно-приходской общины. Такая община — это есть действительно некая семья духовная, которая является малой Церковью, в ней есть полнота церковной и духовной жизни. Думая о том, как нам возродить такую церковную общину, мы приходим к выводу, что прежде всего, нужен настоящий пастырь, без пастыря она невозможна. Значит, начинается она с того, что появляется какой-то священник, который решает себя посвятить на пастырское служение, и около него собираются постепенно его духовные чада.
Что такое духовный отец и духовные чада? Это очень важный вопрос. Некоторые приходят и говорят: «Я хочу, чтобы Вы были моим духовником, хочу быть Вашим духовным сыном или духовной дочерью». Но, к сожалению, очень часто при этом они совсем не понимают, что это такое. У нас есть постриг в монашескую жизнь, но, к сожалению, у нас нет чина поставления в чада духовные (хотя, между прочим, в Требнике есть специально такой чин, молитвы такие есть, но мы этот чин тоже не совершаем теперь). А на самом деле, как монах дает обеты монашеские перед постригом, так и каждый человек, который хочет стать членом общины духовной, он тоже должен дать некоторые обещания, а лучше сказать, обеты.
Какие обеты? Монах дает три обета: первый — обет послушания, второй — обет нестяжания, третий — обет безбрачия. Пребывание в духовной семье и духовной общине тоже имеет несколько условий. Прежде всего, каждый член общины, а значит, и Церкви (конечно, раньше невозможно было быть членом Церкви и не быть членом общины, это было одно и то же), должен обязательно решиться на послушание духовному отцу и Церкви через него. Нужно решиться и понять, что жизнь в общине, членство в общине — это есть любовь ради Христа, любовь, конечно, всегда к Богу в сердце, любовь к духовному отцу ради Христа, любовь к братьям и сестрам тоже ради Христа. Это не есть какая-то симпатия, привязанность, пристрастие, которые являются эмоциями, чувствами. Любовь евангельская, любовь Христова — это не эмоции, не чувства, а это есть некое устроение сердца, когда человек решается отречься от себя и свою жизнь отдать Богу и ближним своим, отдать свое сердце (как вы помните, Господь говорит, что нет больше той любви, чем когда человек душу свою полагает за други своя). Вот такая любовь и соединяет людей в общину, соединяет их в некое единство. Кроме любви, ничто другое соединить их не может. И конечно, общинная жизнь — это есть еще смирение, которое является основой духовной жизни всегда. Если любовь является содержанием духовной жизни, жизни с Богом, жизни церковной, то основой этой жизни является смирение. Без смирения и любви быть не может в сердце человека. Любви христианской, духовной без смирения не бывает. А смирение приобретается быстрее всего через послушание. Вот почему послушание является первым обетом монашеским и, естественно, первым обещанием или принимаемым на себя подвигом для каждого христианина, для каждого члена общины.
Мы хотим возродить в нашей жизни общину, мы хотим, чтобы действительно Церковь была Церковью. Не просто неким собранием незнакомых друг другу граждан, которые ходят в храм и друг с другом не здороваются, и не знают даже друг друга по именам, и даже им все равно, кто стоит рядом. Они тут десять лет уже стоят рядом, молятся, причащаются из одной Чаши, но они чужие люди. Это, сами понимаете, полный абсурд. Если это так, если мы живем такой нормой, то какие же мы христиане? И что же наше причащение? Значит, оно не соединяет нас в любви. Значит, мы человека этого нисколько не любим, если нас не интересует даже его имя, если нам все равно, видим мы его или не видим, если мы знать не хотим, какие у него скорби, какие у него радости; если ему больно, а мы этого не замечаем. Значит, никакой любви тут нет, и конечно, это Церковью назвать можно только условно.
Читать дальше