Филипп Шафф - Иисус Христос – величайшее чудо истории. Опровержение ложных теорий о личности Иисуса Христа и собрание свидетельств о высоком достоинстве характера, жизни и дел его со стороны неверующих

Было бы большой ошибкой, если бы мы захотели допустить, что такому характеру, какой мы рассматриваем, можно сообщить удовлетворительную полноту посредством полного перечня его добродетелей. В характере Христа мы находим не только полноту, но гораздо больше: мы находим в нем прекрасную симметрию и совершенную гармонию всех добродетелей, чем Христос специфически отличается от всех других людей. Эта черта заканчивает возвышенную картину святости и величия, которая представляется нашему наблюдению. Эта черта с особенной силой поражала всех знаменитых мужей, которые когда-нибудь писали об этом предмете 42).

Христос был свободен от всякой односторонности, которая обнаруживает силу и слабости великих людей. Он не был муж одной какой-нибудь идеи или добродетели, господствующих над всеми другими. Нравственные силы у Него так хорошо были уравновешены и так соразмерялись одна с другой, что ни одна из них не возвышалась с особенной силой над другой, ни одна не переходила в крайность, ни одна не ослабевала и не уменьшалась от недостатка других. Каждая сила ограничивалась противоположным величием, и потому каждая из них была свободна от крайностей. Характер Христа никогда не терял соразмерности и равновесия и никогда поэтому не мог быть неравномерным. Он был совершенно и постоянно один и тот же от начала до конца.

О темпераменте Христа ничего нельзя сказать удовлетворительно. Он не был ни сангвиник, как Петр, ни холерик, как Павел, ни меланхолик, как Иоанн, ни флегматик, каким иногда считают, хотя и несправедливо, Иакова; но в темпераменте Христа соединялись: живость и впечатлительность сангвиника, но с отсутствием легкомыслия, сила холерика без его запальчивости, твердость и важность без мрачной желчности меланхолика, спокойствие без тупого равнодушия и вялости флегматика.

Христос одинаково был далек от крайностей легалиста, пиэтиста, аскета и энтузиаста. При самом строгом подчинении закону, Он не терял свободы; при всем жаре энтузиаста, Он был постоянно спокоен, трезв, воздержан и всегда владел Собою; несмотря на Свое полное и решительное возвышение над предметами этого мира, Он обращался свободно, непринужденно и откровенно с людьми, мужчинами и женщинами: ел с мытарями и грешниками, принимал участие в свадебном пиршестве, проливал слезы на могиле, любовался делами рук Божиих в природе, восхищался красотою лилии, и занятиями сельского хозяйства пользовался для наглядного объяснения возвышеннейших истин Царства Божия. Его добродетель трезва, тверда и сильна, и при всем том добродушно-общительна и истинно-человечна; никогда она не была мрачной и отталкивающей, всегда находилась в полной симпатии с невинной радостью и весельем. Он, чистейший и святейший из всех людей, претворяет воду в вино на свадьбе, блудного сына позволяет встретить в доме отца с откормленным теленком и с пением и возбуждает язвительные упреки Своих противников, что Он «ядца» и «пийца».

Его ревность никогда не переходила в страсть или раздражение, Его твердость никогда не становилась упрямством, Его благосклонность никогда не переходила в сентиментальность, Его свободное чувство не знало ничего о равнодушии и необщительности, Его достоинство незнакомо было с гордостью и надменностью, Его снисхождение и откровенность далеки были от неуместной, неприличной доверчивости, Его самоотвержение чуждо было ропотливости, в Его умеренности и воздержании не было самоумерщвления. Он соединял невинность дитяти с достоинством мужа, всеобъемлющую ревность Божию с неутомимым участием в благосостоянии людей; Он соединял нежную любовь к грешникам с неумолимой строгостью ко греху; повелительное достоинство с самым привлекательным смирением и беспритязательностью, безбоязненную бодрость духа с мудрой предусмотрительностью, непреклонную твердость с изумительной кротостью и мягкостью.

Справедливо сравнивают силу Христа с силой льва и Его кротость с кротостью агнца. Он обладал одинаковой мудростью змия и целомудрием голубя. Он поднимал меч против зла во всех его видах и принес на землю мир, которого не мог дать мир. Он был самый деятельный и, однако, менее всего шумный, спокойнейший и терпеливейший обвинитель человечества. Он приходил на землю с тем чтобы исполнить каждую букву закона, и однако все делал вновь. Та же самая рука, которая изгоняла невежд торговцев из храма, благословляла дитя, исцеляла прокаженных и держала утопающего ученика. То же самое ухо, которое слышало голос благоволения с Неба, было открыто для вопля жены хананеянки; те же уста, которые изрекали ужасное горе лицемеру и нечистую жадность и безжалостную мысль осуждали как открытое преступление, хвалили спасительную нищету духа, нарушительнице супружеской верности произносили прощение грехов и молились за своих убийц; те же глаза, которые созерцали тайны Божии и проникали в сердца людей, проливали слезы сострадания над неблагодарным Иерусалимом и слезы дружбы при гробе Лазаря.