Михаил Белов: Христианин в светской школе

Чтобы не смущать специалистов своей верой, которая могла им показаться глупым упрямством, я согласился с ними отказаться от разведения рыбы, настояв, тем не менее, чтобы они помогли в строительстве дамбы. Котлован для садка и столбы или трубы для рыбьей вольеры я рассчитывал вырыть и врыть перед завершением восстановления дамбы.

Приближалась неделя биологии. Мы с моей молодой коллегой Селезневой Еленой Александровной спланировали провести выставку даров природы, поделок из них с конкурсом на наибольший плод и самую оригинальную поделку. Все советовали ее организовать на первом этаже, чтобы не разломали старшеклассники, но нечто удержало меня от этого, и я не пожалел, хотя каждую перемену нужно было дежурить рядом с ней, также как после все равно поправлять экспонаты. Выходя из учительской, я увидел, что перед выставкой стоят девятиклассницы Маша Солодуха и Настя Иль

ченко. В этот момент мне стало страшно, что они могут начать трогать экспонаты руками, как в то же мгновение Маша сделала рукой движение к экспонату. Взаимосвязь ее движения и моих мыслей казалась синхронной. Точно также я был свидетелем другого случая. Андрей Фардыкаев смотрел в микроскоп, а рядом стояла Наташа Гиренко. Едва я испугался, что они могут что-нибудь натворить, как Наташа положила руку на затылок Андрею и надавила на нее. Микроскоп, слава Богу, остался цел.

Эти наблюдения натолкнули меня на соответствующую мысль в макроразмерах. В моем классе был один парень, оставшийся на второй год и переведенный на домашнее обучение. Звали его Веденяпин Игорь. Несмотря на его живой ум, учеба у него была запущена по английскому, также как слабо шла и по некоторым другим предметам. И в тот день, когда я получил от Гвоздевой Натальи Геннадьевны распоряжение усилить контроль за Игорем, он ушел из дома. Он жил неделю у своих друзей. Его мама, Мария Алексеевна, говорила мне, что все лето он сидит дома, кроме рыбалок, а осенью, когда начинается учеба, у него возобновляются подобные путешествия.

Когда в школе проводился день здоровья, и вся школа выходила для его проведения на турбазу "Динамо" я, не спускавший глаз со своего класса во время движения, поражался некоторым преподавателям уже в возрасте, что они спокойно идут в середине строя, а ученики вьются вокруг них.

Выставка прошла. В субботу я сделал призы в виде пакетиков с семенами цветов победителям и всем участникам выставки. Вроде, никто в обиде не остался.

Помимо выставки на каждый день недели я распланировал каждому классу тему по каждому семейству животных или растений, которым был посвящен каждый день. Проверка этих знаний планировалась на уроках биологии и лучшие классы поощрялись бы подарками из 100 рублевого фонда, который Раиса Сергеевна выделила на призы. И именно в неделю биологии я почувствовал кризис -полную потерю контроля за ситуацией.

Он подходил незаметно. То я чувствовал, что не получается запоминать имена учеников, хотя по времени уже пора бы. То планируемое дома я, вспоминая во время урока, с ужасом обнаруживал, что не могу вытащить из своих отделов памяти. Они словно постепенно загружались тяжестью. То обнаруживал, что пропадает вообще желание писать конспекты. И в какой-то день я перестал их писать из-за неуспевания. До посещения моего урока в девятом классе Инны Александровны Черненко -завуча по

воспитательной работе.

Устно я был готов, но Инна Александровна сказала, что у урока низкая плотность и, увидев, что у меня нет конспектов, сделала соотвествующий вывод.

И вскоре на мой урок в седьмом классе пришла Раиса Сергеевна. Она не стала меня ругать за неоформленный конспект, но вид планов моих уроков привел ее в разочарование, и она сказала, чтобы я исправился. Я стал стараться.

Приходя домой вечером в семь часов я, чаще всего, после еды падал в постель и спал часов до 2-3 ночи. После чего просыпался, принуждал себя вставать, чтобы писать конспекты. Писать их я начал только по одним школьным учебникам, так как в голове не хватало места, а в жизни времени перерабатывать дополнительную литературу. Конспекты начали уменьшаться в размерах, так как все я стал перекладывать на свою память. В ход пошла армейская находчивость. Благо, формы проведения урока позволяли скрывать свою слабую подготовленность к нему.

Но если у шестиклассников все проходило более менее гладко, и все свои неудачи оставались только в моем сердце, также как и пробелы в их знаниях, которые не замедлили проявиться, то у девятиклассников, имеющих почти взрослый ум, такие вещи не проходили.