Коллектив авторов - Откровенные рассказы странника духовному своему отцу

Потом пошел к старцу на откровение и рассказал ему все подробно. Он, выслушав, начал говорить:

– Слава Богу, что открылась в тебе охота и легкость молитвы. Это дело естественное, приходящее от частого упражнения и подвига, подобно как машина, у которой дадут толчок или форс главному колесу, после долго сама собою действует; а чтобы продлить ее движение, надо оное колесо подмазывать да подталкивать. Вот видишь ли, какими превосходными способностями человеколюбивый Бог снабдил даже и чувственную натуру человека, какие могут являться ощущения и вне благодати, и не в очищенной чув ственности, и в греховной душе, как уже сам ты это испытал? А колико превосходно, восхитительно и насладительно, когда кому благоволит Господь открыть дар самодействующей духовной молит вы и очистить душу от страстей? Это состояние неизобразимо, и открытие этой молитвенной тай ны есть предвкушение сладости небесной на зем ле. Сего сподобляются в простоте любвеобиль ного сердца ищущие Господа! Теперь разрешаю тебе: твори молитву сколько хочешь, как можно более, все время бодрствования старайся посвя щать молитве и уже без счисления призывай имя Иисуса Христа, смиренно предавая себя в волю Божию и от Него ожидая помощи; верую, что Он не оставит тебя и управит путь твой.

Приняв сие наставление, я все лето провождал в беспрестанной устной Иисусовой молитве и был очень покоен. Во сне почасту грези лось, что творю молитву. А в день, если случалось с кем встретиться, то все без изъятия представля лись мне так любезны, как бы родные, хотя и не занимался с ними. Помыслы сами собою совсем стихли, и ни о чем я не думал, кроме молитвы, к слушанию которой начал склоняться ум, а сердце само собою по временам начало ощущать теплоту и какую-то приятность. Когда случалось приходить в церковь, то длинная пустынная служба казалась краткою и уже не была утомительна для сил, как прежде. Уединенный шалаш мой представлялся мне великолепным чертогом, и я не знал, как благодарить Бога, что Он мне, такому окаянному, грешному, послал такого спасительного старца и наставника.

Но недолго я пользовался наставлениями моего любезного и богомудрого старца. В конце лета он скончался. Я, со слезами простившись с ним, поблагодарив его за отеческое учение меня, окаянного, выпросил себе после него на благословение четки, с которыми он всегда молился. Итак, я остался один. Наконец и лето прошло, и огород убрали. Мне стало жить негде. Мужик расчел меня, дал мне за сторожбу два целковых да насы пал сумку сухарей на дорогу, и я опять пошел странствовать по разным местам, но уже ходил не так, как прежде, с нуждою; призывание имени Иисуса Христа веселило меня в пути, и все люди стали до меня добрее, казалось, как будто все ме ня стали любить.

Однажды стал я думать: «Куда мне девать полученные за хранение огорода деньги и на что мне они? Э! Постой! Старца теперь нет, учить не кому; куплю себе “Добротолюбие” да и стану по нему учиться внутренней молитве». Перекрестился да и иду себе с молитвой. Дошел до одного губернского города и начал по лавкам спрашивать «Добротолюбие»; нашел в одном месте, но и то про сят три целковых, а у меня только два; поторговался-поторговался, но купец не уступил нисколько; наконец сказал: «Поди вон к этой церкви, там спроси старосту церковного; у него есть старенькая этакая книга, может, он и уступит тебе за два целковых». Я пошел и действительно купил за два целковых «Добротолюбие», все избитое и вет хое. Обрадовался. Кое-как починил его, обшил тряпкой и положил в сумку с моей Библией.

Вот теперь так и хожу да беспрестанно творю Иисусову молитву, которая мне драгоценнее и слаще всего в свете. Иду иногда верст по семидесяти и более в день и не чувствую, что иду, а чувствую только, что творю молитву. Когда силь ный холод прохватит меня, я начну напряженнее говорить молитву и скоро весь согреюсь. Если голод меня начнет одолевать, я стану чаще призывать имя Иисуса Христа и забуду, что хотелось есть. Когда сделаюсь болен, начнется ломота в спине и ногах, стану внимать молитве и боли не слышу. Кто когда оскорбит меня, я только вспомню, как насладительна Иисусова молитва, – тут же оскорбление и сердитость пройдет и все забуду. Сделался я какой-то полоумный, нет у меня ни о чем заботы, ничто меня не занимает, ни на что бы суетливое не глядел и был бы все один в уединении; только по привычке одного и хочется, чтобы беспрестанно творить молитву, и когда ею занимаюсь, то мне бывает очень весело. Бог знает, что такое со мною делается. Конечно, все это чувственное или, как говорил покойный старец, естественно и искусственно от навыка; но вскоре приступить к изучиванию и усвоению духовной молитвы внутрь сердца еще не смею, по недостоинству моему и глупости. Жду часа воли Божией, надеясь на молитвы покойного старца моего. Итак, хотя я и не достиг непрестанной самодей ствующей духовной молитвы в сердце, но, слава Богу, теперь ясно понимаю, что значит изречение, слышанное мною в Апостоле: Непрестанно молитеся.