cвятитель Феофан Затворник - Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни

Что дальше вы сказали, то не совсем складно: «Мне кажется, что чем кто более любит Бога, тем меньше боится наказания за грехи свои; потому что Бог справедлив и снисходителен». Вам, верно, представляется, что Бог есть поблажник, как поблажливы родители к любимым дочкам. – Нет. Божия любовь строга и никакой поблажки не допускает. Это знают любящие Бога, и не только знают, но и чувствуют своим любящим сердцем. По сей причине они страшатся, как смерти, Божия гнева за грехи. Для них лучше умереть, нежели допустить что-либо такое, чем можно прогневить Бога и подвергнуться осуждению от лица Его. Да ведь и между нами обычно так бывает, что даже взгляд строгий и неблагосклонный от лица любимого мучительнее всяких браней, угроз и неприятностей от лица стороннего. Так извольте поправить свою фразу: «Любящий Бога не меньше, а больше боится наказания за грехи; потому бегает греха, как огня, и если случится впасть в какой грех, слезам, раскаянию и молитвам конца не бывает, пока не получится удостоверение, что любимый Господь простил сделанный грех».

А что за этим написано, то еще нескладнее: «Мы ведь созданы такими, что должны грешить; но все эти грехи, я уверена, простятся, когда в душе сознаешь, что делаешь их по слабости своей, – и с сознанием, что это нехорошо, да не могу иначе». – Тут что ни слово, то ошибка в суждении. Не так мы созданы, что должны грешить. Бог создал человека правого, для того чтоб он и делал правые дела. Но пришло падение и испортило нас, сделав нас слабыми в отношении к греху. Теперь мы рождаемся уже не такими, какими следовало бы нам быть по творению, но такими, каким стал прародитель наш чрез падение. Но при всем том нельзя говорить, что мы рождаемся такими, что должны грешить. Ни на ком не лежит такой должности. Немощны мы и расслаблены, и грешим по слабости ко греху или по падкости на сласти греховные, но всегда произвольно, а не по какой-либо неизбежной необходимости. Греха никто не хочет, и в спокойном состоянии не одобряет его и готов вооружиться против него; но когда встретится случай ко греху, приманка греха увлекает, мы соглашаемся на грех и грешим, совсем не имея в мысли всегда грешить, а соглашаясь согрешить только в этот раз. Так всегда делу греха предшествует согласие на грех, а согласие есть дело свободного произволения, а не необходимости. Так извольте поправить и эту ошибку, – и ни говорить уже, ни думать, что – хотим не хотим – должны грешить. Иначе за что бы и наказывать грешников.

Говорите: «Делаешь худое и с сознанием, что оно нехорошо, да не могу иначе». – Вместо «не могу» поставьте «не хочу иначе». Ибо если захотите иначе, иначе и поступите. Это вы все про свою вспыльчивость говорите: «Всякий раз вспылю и вспылю». «Всякий раз», уже вы много сказали. Бывает же, что иногда и без пылу проходит дело, хотя обстоятельства одинаковы. Стало быть, можете и не пылить. А если вы прибавите внимание к себе и наперед обсудите, коль великое дело есть гневная вспыльчивость и сколько вреда она делает и душе, и телу, и внешним отношениям, так чтобы образовалось нелюбие к вспыльчивости, то в том и другом всегда будете иметь подручное средство к избежанию вспыльчивости. Внимание к себе заметит подход вспыльчивости, а нелюбие к ней отодвинет ее от сердца. Поспешите за сим воззвать к Господу, Который близ есть, о помощи. Господь придет с помощью, – и тотчас улягутся волны гневливости.

Это же что вы сказали? – «Грехи простятся, когда в душе сознаешь, что делаешь их по слабости своей». – Где это вы открыли такие новые законоположения?! Бог прощает всякие грехи кающемуся, когда он, оплакав грехи, исповедует их и просит прощения с искренним сознанием своей виновности. А не так: согрешил, Господи; но что же такое? Слабость! – Куда как покаянно и сокрушенно?! – Это, верно, вы говорите про грехи наши поминутные: то слово прорвалось немирное, то мысль набежала на недоброе, то дело какое впопыхах не ладно сделано, и подобное. Все это грехи, в кои, как говорится, праведник семь раз на день падает, а мы с вами и каждый час больше, чем семь раз. Но и в этих всех надо каяться, как следует, с сознанием своей вины и с сокрушением сердца, а не так, как вы говорите: «С сознанием, что делаешь их по слабости, то есть не с осуждением себя и прошением прощения, а с оправданием». Грехи эти, точно, суть грехи немощи; но если б мы внимали себе, то их бы, может быть, и не было, или было бы не так много. А о прочих грехах, которые побольше этих, и говорить нечего, что такого рода приступание с ними к Богу совершенно неуместно.