митрополит Антоний Сурожский - Любовь всепобеждающая. Проповеди, произнесенные в России

Плоть человеческую, принятую Им любовно от Девы Богородицы, плоть, которую Он отдал истязаниям суда и крестной смерти, – эту плоть Христос не покидает на земле после крестного Своего умирания и свидетельства о Божественной любви: Он воскресает, живой в плоти Своей, воскресает с язвами на руках и на ногах, с раной в боку, воскресает в свидетельство о том, что и тело человеческое призвано не к тлению, призвано не к смерти, а призвано к вечной, неумирающей, ликующей жизни. И в Вознесении Своем наше человеческое тело, наше естество человеческое Он возносит на Небо и вступает, Плотоносец, в глубины Троичной тайны. Святой Иоанн Златоустый говорит, что если мы хотим понять, сколь велик человек, не надо взирать на великих людей земли, но надо поднять взор к престолу Господню и там узреть облеченного плотью человеческой Сына Божия во славе Отчей. Вознесением Христа жизнь наша поистине, по слову апостола Павла, сокрыта со Христом в Боге.

Но не только о человечестве говорят и Воплощение, и Вознесение Господне. Тело, которое воспринял на Себя Христос, тело, которым Он жил, которым Он ходил по земле, которым Он вкушал пищу, которым Он слышал и видел, тело, которым Он говорил животворное слово, тело, которое Он предал на истязание и смерть, – это тело ведь состоит из всего того, из чего состоит видимый, тварный наш мир. В этом теле сосредоточено все вещество неба и земли, от самого простого до самого непостижимого. Вся материя наша представлена в теле Христовом, вся эта окружающая нас видимая материя и земли и неба, до пределов вселенной, представлена в этом дивном теле, соединившемся с Божеством. И когда Христос возносится на небо, Он не только наше человечество, Он все видимое, всю видимую тварь вносит в глубины Божественной тайны, в недра Троичной, дивной Божественной действительности. И после этого как нам, вместе с Богом, не любить этот мир? Этот мир уже неотделим от Него. Этот мир должен стать, как он всегда был, нашей человеческой ответственностью и нашей человеческой заботой. И действительно, из века в век так было. Ничего нет человеческого, – говорит Тертуллиан, – что чуждо нам, христианам: и культура, и жизнь, и мир, и страдания, и скорбь, и радость земная, и радость небесная, и красота, и наука – все нам дорого, потому что все есть явление Премудрости Божией, все является для нас чем-то, что любит Господь во плоти, до отдачи Сына Своего, до крестной Его смерти, до крестной Троичной любви. И действительно, так было из рода в род, и так должно быть и теперь: должны мы возлюбить все, что в мире есть, любовью, которая может радостью нам быть и предельным страданием, и любовью, которая никогда не колеблется и не умирает. Вознесся Господь, и все земное, все тварное теперь мы можем созерцать, созерцая Троицу Святую.

Христос, возносясь на небо, отдалился как бы от нас, ушел, но в этом есть тайна радости этой разлуки. Это разлука временная, в которой нам открываются призвание наше человеческое и призвание всей твари, торжество любви, соединения с Богом. И так за Христом уходили, из столетия в столетие, люди, оказавшиеся способными любить Христовой, Божественной любовью. Так отходили – иногда ликуя о своей смерти, а иногда погружаясь в мрак Гефсиманского сада и ужас слов Христовых: Боже Мой, Боже Мой, почто Ты Меня оставил? – и простые люди, и святители, и подвижники, и мученики, и исповедники Церкви.

Перед своей смертью поминаемый нами теперь с таким благоговением святейший патриарх Тихон говорил: «Тьма! Беспросветная, страшная тьма!» В этом он приобщился Гефсимании и Кресту Господню, и пройдя через этот ужас со Христом, Который до него, до всех прошел через все ужасы земли и ада, он вознесся духом к престолу Господню и пребывает молитвенником за нас. И с ним и святейший патриарх Сергий, и тысячи, тысячи людей, скромных и именитых, известных и не известных никому, кроме любви Божией, с тех пор, как Церковь Христова восприняла заповедь этой любви.

А любовь – это значит союз, это значит скрепление всех во единое тело, во един дух, и потому так ликует сердце сегодня, когда мы видим воочию здесь, в этом храме Православной Русской Церкви святителей, священников, мирян, представляющих собой Вселенское Православие, ту семью, которая во имя Христово, силою Духа Святого, несмотря на нашу такую страшную немощь и такую постоянную неверность Евангелию и Богу, осталась едина в любви. Как нам надо это ценить! И как нам надо растить это богатство наше! Как мы должны бороться в себе и в своей среде со всем тем, что разрушает, со всем тем, что разделяет людей, каких бы то ни было, лишь бы была в них добрая воля! Больше того: и тех, кто и злую волю имеет, должны мы любовью привлечь к радости церковной любви.