Мартин Бубер: Я и ты

* * *

Вечное Ты по своей сущности не может стать Оно; ибо вечное Ты по своей сущности не укладывается в меру и предел, даже в меру неизмеримого и предел беспредельного; ибо вечное Ты в соответствии с его сущностью невозможно постичь как некую сумму свойств и даже как бесконечную сумму свойств, возведенных в сферу трансцендентного; ибо вечное Ты не найти ни в мире. ни вне мира: ибо вечное Ты не раскрывает себя в опыте; ибо его нельзя помыслить; ибо мы заблуждаемся и погрешаем против Него. Сущего в бытии, когда говорим: "Я верю. что Он есть", - даже "он" - это еще метафора, но "ты" метафорой не является.

И все же мы, в соответствии с нашей сущностью, постоянно превращаем вечное Ты в Оно, в Нечто, делаем Бога вещью. Но не по своему произволу. Вещественная история Бога, прохождение Бога-Вещи через религию и возникшие на ее периферии образования. через ее озарения и затмения, периоды оживления и упадка ее жизненной силы, уход от Бога живого и возвращение к Нему, метаморфозы присутствия в настоящем, образного воплощения, превращение Его в конкретное представление и в чистое понятие, метаморфозы разрушения образа и его восстановления - все это путь, этот путь.

Облеченное в слова знание и регламентированный образ действий, предписанный человеку религиями, откуда они? Присутствие и сила Откровения (все религии необходимо опираются на Откровение: изреченное, естественное, душевное строго говоря, существуют только религии Откровения), присутствие и сила, которые человек восприемлет в Откровении, - как они становятся "содержанием"?

Истолкование имеет два уровня. С внешним, психическим, мы знакомимся, когда рассматриваем человека самого по себе, вне истории; с внутренним, фактическим, который является прафеноменом религии, - когда мы снова восстанавливаем человека в истории. Эти уровни взаимосвязаны.

Человек жаждет иметь Бога; он хочет непрерывности этого обладания в пространстве и времени. Он не довольствуется неизреченным подтверждением смысла, он хочет видеть его перед собой распростертым в пространстве, словно это - нечто такое, что можно брать снова и снова, и то, чем можно владеть, непрерывный пространственно-временной континуум, который обеспечивает его жизнь в каждой точке и в каждом моменте.

Этой жажды непрерывности не удовлетворяет жизненный ритм чистого отношения, смена актуальности и латентности, в которой убывают лишь сила нашего отношения и присутствие в настоящем, но отнюдь не первоприсутствие. Человек жаждет растяжения времени, он жаждет длительности. Так Бог становится объектом веры. Первоначально вера дополняет акты отношения во времени: со временем она замещает их. На место постоянно обновляющегося сущностного движения сосредоточения и исхождения встает успокоенность в каком-либо Оно, в которое веруют. Непоколебимая уверенность воина, которому ведома удаленность и близость Бога, неумолимо преобразуется в самонадеянную убежденность того, кто из веры умеет извлечь выгоду: дескать никакое зло не постигнет меня, ибо я верю, что есть Тот, кто не позволит, чтобы со мной что-то случилось.

Жизненная структура чистого отношения, "одинокость" Я перед Ты. закон, в силу которого человек, как бы полно он ни вовлек этот мир в ситуацию встречи, только как личность может выйти к Богу и встретить Его. - эта жизненная структура не утоляет человеческой жажды непрерывности. Человек требует пространственного расширения, требует исполнения сакрального действа, в котором общность верующих соединяется со своим Богом. Так Бог становится объектом культа. Первоначально культ дополняет акты отношения: живую молитву, непосредственное высказывание Ты он включает в пространственную взаимосвязь, обладающую огромной выразительной силой, и связывает ее с жизнью чувств. Но постепенно культ подменяет собой отношение. Молитва всей общины уже не является носителем личной молитвы, но вытесняет ее, а поскольку сущностное деяние не терпит никаких правил, на его место встает регламентированное богослужение.

Но поистине чистое отношение можно вновь выстроить до постоянства в пространстве и времени только тогда, когда оно воплощается во всей материи жизни. Его невозможно сохранить. можно лишь узнать в действии, произвести, ввести в жизнь. Лишь тогда человек удовлетворяет требованиям, которые заключает в себе отношение к Богу, отношение, к которому он приобщен, когда по силе своей и по мере каждого дня вновь претворяет в действительность Бога в мире. В этом - единственный подлинный залог существования непрерывности. Подлинный залог существования длительности состоит в том, что чистое отношение может исполниться, когда существа становятся Ты, в их возвышении до Ты, в том, что священное основное слово отзывается во всех; так время жизни человеческой оформляется до полноты действительности, и хотя Оно-отношение невозможно преодолевать и не должно преодолевать, человеческая жизнь так насыщается подлинным отношением, что оно обретает в ней излучающее. пронизывающее своими лучами постоянство: и тогда моменты наивысшей встречи суть не молнии во тьме ночи. но восходящий месяц на ясном звездном небе. Подлинный залог пространственной непрерывности в том, что отношения людей к их истинному Ты. радиусы, исходящие изо всех Я-точек к средоточию, образуют круг. Не периферия, не общность есть наипервейшее, но радиусы. со-общность отношения к средоточию. Лишь эта сообщность обеспечивает подлинное существование общины.