Лариса Мелик - Обряды, праздники и обычаи наших предков

Или: «Жнивка, отдай мою силку на пест, на мешок, на колотило, на молотило и на криво веретено».

Со временем приговоры постепенно стали утрачивать магическое значение, в них стали появляться бытовые картинки.

Так стали появляться заклинания-просьбы, когда в сознании человека сложились представления о духах-хозяевах, повелителях стихий. На этот тип заклинаний сильное влияние оказало христианское мировоззрение; вместо обращения к первоначальным стихийным божествам стали обращаться к Богу, Богородице, святым, а само обращение стало звучать как церковная молитва. Сильные люди часто способны видеть силу духов, а такие всегда были на Руси. Это меняло тональность заклинания, из повелительного оно становилось просительным.

Заклинание-мольба могло быть очень кратким и состоять только из обращения-просьбы: «Дай, боже, нам урожаю»; «Егорий Храбрый, береги мою скотинку», «Покров, Покров, Покрой землю снежком, а меня женишком!».

На Покров скармливали скоту сжатый последним сноп овса и говорили: «Покров, Покров, покрой нашу избушку теплом, а хозяина животом».

У всех восточнославянских народов бытовало заклинание-просьба: «Роди, боже, жито, пшеницу, всякую пашницу!»

Заговоры не являлись как таковым обрядовым жанром и в составе календарных обрядов встречаются редко. Но их знали и достаточно широко ими пользовались пастухи; почти всегда они произносили их весной при первом выгоне скота. Это и оказало влияние на приговоры, с которыми хозяева отправляли в поле свою скотинушку. Следует отметить, что почти все заговоры, зафиксированные в календарных обрядах, связаны со скотом.

Очень разнообразны были эти заклинания: здесь и простые ласковые обращения к своей животинушке, и молитвенные обращения (чаще к Егорию) с просьбой сохранить скотинку, и заклинания, переходящие в заговоры, а обряды, в которые входили эти заклинания, были разные. Когда вера в магическую силу действий и слова утрачивалась, хозяйка уже просто напутствовала свою корову: «Ходи, бог с тобой, кормись да домой не торопись. Впереди коров не бегай и позади не оставайся».

Заклинания, возникшие в глубокой древности и являвшиеся по сути обрядовым жанром народного словесного творчества, сохранялись очень долго. Со временем они, естественно, изменялись, пополнялись новыми произведениями, взаимодействовали с близкими им жанрами – заговорами календарных обходов дворов. Менялась и словесная структура заклинаний – от простой фразы, кратко выражавшей пожелание или требование, до рифмованных поэтических формул типа коротеньких прибауток и присказок. Но всегда они сохраняли свои основные особенности и назначение. С их утратой они теряли смысл и переставали существовать, исчезали вместе с обрядами, и тогда вера в магическую силу особых действий и слов утрачивалась.

Славянские календари известны уже около двух тысяч лет. На одних из них «чертами и резами» воспроизводился весь год, на других – его летняя или зимняя часть, отмечались главные празднества.

В древности год начинался 1 марта, когда праздновали Авсень (Овсень, Таусень, Усень). Чтобы закликать весну, выпекали из теста жаворонков, куликов, дети забирались с ними на крыши сараев, на деревья и призывали теплую раннюю весну. Тем временем взрослые собирались на пригорках, пели «веснянки», обращаясь к аистам и журавлям: скорее несите на крыльях благодатное весеннее времечко. На берегах рек раскладывали костры, водили хороводы. С крыш домов сбрасывали снег, талою водою поили больных. И наконец, при всеобщем ликовании сжигали чучело Мары – олицетворение смерти и зимы.

Спустя три недели, в день весеннего солнцестояния, справляли веселую разгульную Масленицу. Обычно облачали соломенную куклу в кафтан, надевали шапку, обували лапти и усаживали в большие сани, куда впрягали несколько лошадей. За санями шествовали ряженые, причем девушки были в мужской одежде, а парни – в женской. Объехав всю деревню, направлялись в соседнюю, где буйствовали весь следующий день. А на третий день Масленицу сжигали – с шуточками, непристойными выкриками, бранью и глумлением над раздетым чучелом. В конце недели поминали предков, выпускали на волю птиц из клеток, окуривали одежду над кострами – то было начало как бы новой жизни, прощание с зимою, подготовка к лету.