Фома Аквинский - Сумма теологии. Том I

Ответ на возражение 2.Это учение основано преимущественно на доказательствах, опирающихся на авторитет, так как его основоположения преподаны через откровение: потому-то нам и надлежит веровать в авторитет тех, через кого нам было явлено откровение. Все же это никоим образом не принижает достоинства учения, ибо хотя доказательства, опирающиеся на авторитет человеческого разума, и есть слабейшие, но доказательства, опирающиеся на авторитет божественного откровения, – сильнейшие. Впрочем, священное учение опирается и на человеческий разум; не затем, конечно, чтобы доказывать веру (ибо это было бы противно достоинству веры), но для прояснения иных вещей, о коих в этом учении идет речь. Поскольку благодать не уничтожает природу, но совершенствует ее, то и природный разум может служить вере, как естественная склонность [к добру] служит делам милосердия. Потому-то апостол и сказал: «Пленяем всякое помышление в послушание Христу» ( 2 Кор. 10:5). Таким образом, священное учение ссылается на авторитет философов в тех вопросах, в которых им было дано познать истину силами естественного разума; сказал же Павел в ареопаге: «Как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: мы Его и род» ( Деян. 17:28). Впрочем, авторитет их для священного учения условен и случаен, авторитет же канонических Писаний – истинен и неоспорим; [более того] даже авторитет учителей Церкви, хотя на них и ссылаются, не неоспорим. Ибо вера наша зиждется на откровении, преподанном апостолам и пророкам, написавшим канонические книги, а не на откровениях (если таковые имеют место), преподанных учителям Церкви. Поэтому и сказано Августином: «Только эти книги Писания, называемые каноническими, столь достославны, что мы веруем: авторы их ни в чем не погрешили против истины. Что же до прочих писателей, труды коих мне довелось читать, то, полагаю, не все в их трудах истинно: ведь какой бы ни достигли они учености и святости, это все равно – просто их собственные писания и помышления» [16] Epis, ad Hieron. XIX, 1. .

С девятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1.Кажется, что Святое Писание не должно прибегать к метафорам. Ибо то, что прилично науке низшей, недостойно этой, занимающей высочайшее место. Ведь прибегать к посредству всевозможных уподоблений и риторических фигур – это дело поэзии, малейшей из всех наук. Поэтому ясно, что не должно этой науке использовать такого рода уподобления.

Возражение 2.Кроме того, предназначением этой науки является прояснение истины. Отсюда и награда проповедующим ее: «Проповедующие меня обретут жизнь вечную» [17] Цитируется по Вульгате; ср.: «И буду я (премудрость) изливать учение, как пророчество, и оставлю его в роды вечные» ( Сир. 24 :36 ). . Но уподобления лишь затемняют истину. Из этого ясно, что не должно этой науке учить божественным истинам, уподобляя их телесным вещам.

Возражение 3.Далее, творения тем возвышенней, чем ближе они к божественному. А потому, коль скоро Господу угодно являть Себя через творения, то очевидно, что это должны быть одни из возвышеннейших творений, а не нижайших; тем не менее и последние нередко упоминаются в Писании.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Я умножал видения и чрез пророков употреблял притчи» ( Ос. 12:10). Но излагать что-либо, употребляя притчи, это значит использовать метафоры. Отсюда понятно, что этому священному учению присуще использование метафор.

Отвечаю:Святому Писанию прилично учить божественным и духовным истинам, прибегая к сравнениям с материальными вещами. Ибо Бог доставляет каждому сообразно его природе. В природе же человеческой устроено так, что он постигает умозрительные истины через чувственные вещи, поскольку источником наших познаний является чувственность. Потому-то в Святом Писании духовные истины преподаются через уподобление их материальным вещам. Об этом [хорошо] сказал Дионисий: «Ведь невозможно, чтобы божественный луч просиял нам иначе, чем мистически окутанным пестротою священных завес» [18] De Coel. Hier. I. . Тем более это прилично Святому Писанию, кое обращается ко всем, независимо от их ума, – «я должен и мудрецам, и невеждам» ( Рим. 1:14), – чтобы духовные истины преподавались им и через [всевозможные] риторические фигуры, соотнесенные с телесными вещами, дабы и те, кто не способен [непосредственно] сознавать умопостигаемое, постигал его посредством [таких] упрощений.