Уолтер Эванс-Вентц: Тибетская книга мертвых

Автор этих строк по крайней мере верит, что это произойдет. По его мнению, столь желанное более глубокое познание человеческой психики будет осуществлено не с помощью признанных недостаточными методов модного сейчас психоанализа, но с помщью медитации и интегрирующего самоанализа, которые применяют адепты йоги и предписывает Будда.

Он также верит, что именно такой путь сделает возможным объединение западной и восточной науки. И когда это долгожданное объединение произойдет, не будет больше возникать сомнений, приводиться ложных аргументов, произноситься немудрых и ненаучных анафемствований на вселенских соборах против важнейшего учения о предсуществовании и перевоплощении, составляющего основу «Бардо Тхёдола». Тогда по-настоящему будет оценена приверженность этому учению не только Пифагора, Платона, Плотина, христианских гностиков, Кришны и Будды, но также иерофантов древних мистерий Египта, Греции и Рима и кельтских друидов, а западный человек проснется от гипнотического сна, навеянного ложной ортодоксальностью. Широко открытыми глазами он будет почтительно взирать на своих долго не замечаемых братьев, мудрых людей Востока.

Как уже было отмечено в моей первой крупной работе «Культ духов в кельтских странах» (The Fairy-Faith in Celtic Countries), вышедшей сорок четыре года назад, постулат о перевоплощении подразумевает научное расширение и исправление дарвиновской теории эволюции, так как только через прохождение цикла перерождений, как учили наши славные предки друиды двадцать пять или более столетий назад, человек достигает предуготованного ему духовного и психического совершенства, которое проявляется во всех процессах жизни и во всем живущем в конце периода эволюции и от которого человек еще так далек.

Пусть это третье издание первого тома донесет до всех читателей добрые пожелания от его составителей, не только от тех, кто живет в далеком Тибете и Индостане, но также от живущих на Западе. Да не оставим мы неисполненной заповедь, данную в этой книге,— не упустить в суетных делах мира высшую возможность, предоставленную человеку его рождением, дабы из-за нашей неблагоразумной расточительности мы не ушли из этого мира с пустыми руками, не обогащенными духовно.

Сан-Диего, Калифорния Пасха, 1955 г.

У. Й. Э.-В.

Память Шри Кришны

Много жизней, Арджуна, ты и я прожили.

Я помню их все, а ты не помнишь.

Бхагавадгита, IV, 5

Иго перерождений

То, что человек желает, то и будет его судьбой, так как его воля определяется его желанием, и какова его воля, таковы будут и его действия, и каковы будут его действия, такой же будут его награда или наказание.

Человек действует согласно своим желаниям, которым он подчинен. После смерти он уходит в другой мир, унося с собой воспоминания о своих поступках, и когда он соберет там плоды своих поступков, то снова возвращается в этот мир действий.

Потому тот, у кого есть желания, рождается снова.

Брихадараньяка Упанишада

Освобождение от перерождений

Тот, у кого нет проницательности, ум неспокоен и сердце не очищено, не достигает цели и рождается снова и снова.Но тот, кто обладает проницательностью, чей ум стюкоен и у кого чистое сердце, достигает цели и, достигнув ее, больше не родится.

Катха Упанишада (перевод на английский язык Свами Пралхавананды и Фредерика Манчестера)

Перед выходом второго издания «Тибетской книги мертвых» редактора попросили написать к нему предисловие и разъяснить, в чем состоит главная мысль книги, обращенная к людям, проникнутым прагматизмом, погрязшим в материализме и плотской чувственности, каковыми являются жители Запада.

Идея книги состоит в том, что умирать — такое же важное искусство, как и искусство жить, дополнением и окончанием которого оно является, что будущая жизнь зависит, видимо, полностью от степени контроля процесса умирания, как подчеркивается во второй части этого тома, в которой рассматривается процесс перевоплощения.

Об искусстве умирать, которому обучали при посвящении в древние таинства во время ритуала символической смерти, писали многие другие великие посвященные [1] К числу этих великих посвященных, которые в своих дошедших до нас сочинениях сообщают об этом посвятительном ритуале, но обычно более иносказательно, чем Апулей, можно отнести основателя греческой драматургии Эсхила, греческого поэта Пиндара, ученика Пифагора Платона, греческого биографа Плутарха, римского оратора и государственного деятеля Цицерона, неоплатоника Плотина и его ученков Порфирия и Ямвлиха. Цицерон, после принятия посвящения, ра дуясь своему просветлению, пишет: «Мы наконец поняли смысл жиз ни, и мы не только радуемся жизни, но еще большего ждем от смер ти» (De Legebus, 11,14) в переводе Море (в его книге: A. Moret. Kings and Gods of Egypt. New York and London, 1912, p. 194). Далее Море сообщает: «Таким же чувством проникнуто содержание надписи, сделанной посвященным в элевсинские таинства: «Вот прекрасная тайна, которую открывают нам Блаженные: смерть — не зло, а счастье». А Плутарх в своем сочинении «Бессмертие души» пишет о «толпе непосвященных и неочистившихся, погрязших в чувственности, спотыкающихся во тьме и прикованных из-за страха смерти к своему горю, не верящих в счастье после смерти» (A. Moret, там же, с. 195). , и, как следует из «Египетской книги мертвых», древние народы средиземноморских стран знали, вероятно, гораздо больше, чем знают сейчас их потомки в Европе и Америке. Об этом искусстве сообщает и последователь Платона Апулей [2] О переживании смерти при жизни, вероятно, с временным выходом из тела, Апулей сообщает в своих «Метаморфорзах» (XI, 23): «Я приблизился к вратам смерти. Я ступил на порог Прозерпины в оби тели мертвых. Я прошел через все стихии и опять вернулся на Землю». Выход из тела и перенос сознания с земного плана в загробный мир или на какой-нибудь другой план практикуется в Тибете и в наше время, и называется эта способность Пхо-ва. См. «Тибетская йога и тайные учения» (W. Y. Evans- Wentz. Tibetan Yoga and Secret Doctrines, London: Oxford University Press, p. 169, 170, 246—276). , сам получивший посвящение.