Дмитрий Семеник: Душевный лекарь. Святые Отцы – мирянам

Священник Алексий Колоколов († 1902).

Если бы все скорби, болезни и несчастья со всего света собрать в одну душу и свесить, то адовы муки несравненно тяжелее и лютее, ибо геенны огненной и сам сатана страшится.

Преподобный Антоний Оптинский (1795–1865).

Люди видят, что все погибло: богатства не стало, плотских удовольствияй нет, красота и владычество исчезли и миновались, воспоминают там об этом и скорбят о том, что мучаются, узнают, что приобретенное ими – один сон, богатство их – тень.

Утратили они, что было у них, и нашли, чего не было; какие блага любили, те отлегли; а горе, которое ненавидели, постигло их. На что полагали надежду, того уже нет; чего не боялись, то нашли. И стенают, что унижены и окрадены, что прежняя обитель была обманчива, а настоящее мучение действительно, что покой их исчез и наказание не прекратится.

Преподобный Ефрем Сирин (IV век).

Никто и представить не может, какой ужас, какие муки терпят те, кто попадает в руки бесов. Иногда безумные пустые люди говорят: что другим, то и нам будет. Разве это утешение? Для всех хватит бесов. Пусть этим не утешаются.

Как тяжело в тюрьме со шпаной! А в аду с бесами будет в миллионы раз тяжелее.

Игумен Никон (Воробьев) (1894–1963).

Царство Божие не в слове, а в силе.

(1 Кор. 4, 20).

Не хотев сказать: «Не знаю, что это», по самомнению и самоугодию, они порицали Писания и естество вещей и понимали их, как им казалось, а не по воле Божией; потому и обольстились и уклонились во все злое.

Преподобный Петр Дамаскин (VIII век).

Уважение еретиков к Священному Писанию – ложное, лицемерное: что за уважение к слову Божию, когда предоставлено каждому, как бы он порочен ни был, понимать и толковать произвольно?

Конечно, в ереси вы не видите ни разбоя, ни воровства! Может быть, единственно поэтому не считаете ее грехом? Тут отвергнут Сын Божий, тут отвергнут и похулен Дух Святой – только! Принявший и содержащий учение богохульное, произносящий богохульство не разбойничает, не крадет, даже делает добрые дела естества падшего – он прекрасный человек! Как может Бог отказать ему в спасении!.. Вся причина последнего вашего недоумения, так как и всех прочих, – глубокое незнание христианства!

Чтение еретических книг и внимание их поучениям – тяжкий грех против веры, грех ума, недугующего гордостию и потому свергающего иго послушания Церкви, ищущего вольности безумной, греховной.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) (1807–1867).

Святые Отцы, с Божией помощию, очистили сердца от страстей, они правильно знают волю Божию, открытую в Священном Писании. А те, у кого не очищено сердце от страстей, не могут правильно понимать его, и такие люди претыкаются на Святом Писании, уклоняются с правильного пути и идут в разные стороны.

Схиигумен Иоанн (Алексеев) (1873–1958).

Они ссылаются на Писание, и этой своей дерзостью всё время смущают многих. А как дело доходит до спора, тут они утомляют твердых, увлекают слабых, а тех, кто посредине, оставляют в сомнении. Значит, мы лишим их этого выгоднейшего положения, если не станем допускать ни к каким рассуждениям о Писании…

Вера наша обязана повиноваться апостолу, который запрещает входить в разыскания, обращать слух к новым голосам (ср. 1 Тим. 6, 3–5), общаться с еретиком после одного вразумления (ср. Тит. 3, 10), а не после прения. Он запретил споры, указав на вразумление как на единственный повод общения с еретиками и притом единократный, именно потому, что еретик – не христианин, и дабы не оказалось, что его, по христианскому обыкновению, нужно наставлять и единожды, и дважды в присутствии двух или трех свидетелей (ср. Тит. 3, 10; Мф. 18, 15–16). Еретика именно потому и нужно наставлять, что не следует вступать с ним в прения. Кроме того, прения с ним насчет Писания очевидно приведут только к порче желудка или мозга.

Ведь эта ересь не признает некоторых книг Писания, а если какие и признает, то не целиком, искажая их вставками и пропусками в угоду своему замыслу. А если кое-что сохраняется в целом виде, то и это искажается, будучи снабжено различными толкованиями. Превратный смысл настолько же противен истине, насколько испорченный текст…

А если найдется такой, ради кого ты вступишь в прение о Писании, дабы оградить его от сомнений, – то обратится ли он к истине или скорее к ереси? Смущенный тем, что ты нисколько не продвинулся в споре (ибо видит, что противная сторона одинаково искусна в отрицании и защите и ничуть не уступает), он покинет прения еще менее уверенным, не зная, что считать ересью…