Коллектив авторов Религия - Жития русских святых - В 2 томах. Том второй - Сентябрь-февраль

4 октября празднование было установлено совместно с памятью святого благоверного князя Владимира Ярославича Новгородского († 1052), а 10 февраля Собор святителей празднуется совместно со святой благоверной княгиней Анной Новгородской († 1056).

Кроме поименованных, из святителей Новгородских отдельные памяти имеют: святитель Никита Затворник, епископ († 1108; память 31 января/13 февраля); святитель Нифонт, епископ († 1156; память 8/21 апреля); святитель Иоанн, архиепископ († 1186; память 7/20 сентября); святитель Феоктист, архиепископ († 1310; память 23 декабря/5 января); святитель Моисей, архиепископ († 1362; память 25 января/7 февраля); святитель Евфимий, архиепископ († 1458; память 11/24 марта); святитель Иона, архиепископ († 1470; память 5/18 ноября); святитель Серапион, архиепископ († 1516; память 16/29 марта).

Преподобный Димитрий родился в начале XIV века в Переяславле Залесском, где отец его — человек богатый — вел довольно значительную торговлю.

Когда мальчик достиг школьного возраста, родители, с раннего детства укреплявшие в нем благочестивую христианскую настроенность, начали его учение; по обычаю времени, оно заключалось в усвоении церковной грамоты, а затем в чтении книг богослужебных и Священного Писания, по преимуществу Псалтири. Семя слова Божия, западая в чистую душу ребенка, начало приносить свой плод: отрок выделился среди своих сверстников умом и смирением, он удалялся от шумных детских игр, избегал услуг и почета, какими окружала его домашняя челядь. Чем дальше шло время, тем более и более прилежал он чтению Священных книг и богомыслию, возгревая в сердце любовь к Богу. Неудивительно потому, что его мало занимали торговые дела отца — не о богатствах скоропреходящих он думал и не об утехах здешней жизни: душа его стремилась к небесному и вечному сокровищу, уготованному Христом Спасителем для тех верующих, которые из любви к Нему оставили не только мирские блага, но даже и самых близких по крови: иже оставит дом, или братию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села имене Моего ради, сторицею приимет, и живот вечный наследит (см.: Мф. 19, 29). Все более и более созревала его мысль о вступлении на «тесный и скорбный путь» иноческого жительства. Наконец, мысль перешла в решение: послушный внутреннему влечению и слову Евангелия, юный Димитрий покидает дом отца и принимает пострижение в Переяславском Горицком монастыре. Его пострижение было действительным отвержением своей воли, мирских соблазнов и забот для беспрепятственного сосредоточения душевных сил на достижение одной цели — спасения во Христе. Следуя по стопам Его, юный постриженник повинуется во смирении братии и поучается день и ночь в молитве. Терпение, смиренномудрие и незлобие его были столь велики, что возбуждали невольное удивление братии.

За такую добродетельную жизнь преподобный был удостоен священства. Облеченный высоким званием совершителя Таин Божиих, он усилил подвиги, «как верный раб мног прикуп творя без лености Господу, от Которого получил он столь великий дар».

Неизвестно, сколько времени преподобный подвизался на месте своего пострижения — в Горицком монастыре. Потом он задумал создать свой монастырь со строгим общежительным уставом и исполнил свою мысль. Он переселился из Горицкой обители на болото; так называлось на западной окраине Переяславля сырое болотистое место в одной версте от Плещеева озера; на месте нового поселения преподобный Димитрий поставил храм во имя святителя Николая, а при нем устроил общежительный монастырь.

Расположенная в низменной и сырой местности, не имевшая ни сел, ни угодий, убогая обитель преподобного привлекала, однако многих славой имени своего основателя; желая подвизаться под руководством преподобного Димитрия, к нему приходили как миряне, ищущие пострижения, так и иноки из других монастырей, преподобный, как отец чадолюбивый, всех принимал с любовью. В сане игумена он с кротостью правил новособранным стадом словесных овец, поучая их, главным образом, примером собственной добродетельной жизни. Братия смотрели на него «как на Ангела Божия» и повиновались ему с сыновним расположением.

Особенные случаи проявления благодати Божией над преподобным еще более усиливали уважение к нему братии и мирян.

Преподобный Димитрий был одарен редкой красотой, и так как он вел «жестокое житие», измождая себя подвигами поста, молитвы и труда, то лицо его сияло особенной одухотворенностью, удивлявшей людей. Поэтому во избежание соблазна и искушения, преподобный обыкновенно закрывал лицо монашеским куколем даже во время бесед с мужчинами — посетителями монастыря; с женщинами же он говорил очень редко, когда являлась настоятельная нужда в слове назидания. Так как обитель преподобного находилась в городе, то в воскресные и праздничные дни сюда приходило к богослужению много горожан. Среди этих обычных посетителей монастырского храма была одна знатная женщина. Она часто слышала о красоте и целомудрии преподобного Димитрия и ей очень хотелось взглянуть на его лицо. Долгое время старания ее были безуспешны. Наконец, подстрекаемая пустым любопытством, женщина решилась на следующее: раз перед обедней она подкралась к келлии преподобного и в окно взглянула на игумена. Подвижник в это время готовился к Божественной литургии; заметив нескромность женщины, он огорчился и с укоризной посмотрел на нее. Под гневным взором преподобного женщину охватил столь сильный ужас, что она в расслаблении упала на землю, не имея сил подняться. Некоторые из братии еле живую подвели ее к крыльцу настоятельской келлии и усиленно просили игумена о прощении провинившейся. Видя искреннее раскаяние плачущей женщины, преподобный кротко упрекнул ее: «Для чего ты, неразумная, захотела видеть грешника, уже умершего для мира?»