Александр Богатырев - У Бога и полынь сладка - Рассказы и очерки

Слушали меня внимательно, не перебивали. Когда я закончил, Эдик покачал головой:

— Я об этом слыхал. Это индусы зовут аурой.

Он важно посмотрел на Вову, дескать, могу умную беседу поддержать. Но тот громко засмеялся:

— Хватит заливать! Я бы уже двадцать раз сдох. Я ведь с детства матерюсь.

— Значит, оболочка у вас толстая и вы ее постоянно восстанавливаете добрыми делами.

За правильность моего аргумента не ручаюсь. Эта догадка была импровизацией. Хотелось убедить собеседника, сказав ему что-нибудь приятное. Я понимаю, что, используя материальные доводы в разговорах о духовных явлениях, можно крепко согрешить против истины. Да и тема и повод для разговора были уж очень далеки от духовности. Я не стал использовать аргументы, понятные людям церковным. Ну как их убедить? Напугать, что ли?..

Я стал говорить о смерти, о том, что мы за каждое слово ответим, о том, что материться, когда в доме живут преимущественно пожилые женщины, молодые девушки и дети, непозволительно. Собеседники мои морщились. Митя молчал, Вова ворчал, но Эдик, державший все это время в руке недопитый стакан, выпил и проговорил:

— Конечно, ты прав. Но мы ведь материмся, как дышим. Это не ругань, это разговор у нас такой. Но ты, того, когда мы разойдемся, кричи с балкона. Если и не перестанем, то будем тише…

— А чо нам смерть, — вдруг хмуро произнес Вова. — Чо мы хорошего видим? Я смерти не боюсь. Каждый день одно и то же. Одна тоска…

Ну как ему рассказать о Том, Кто может утешить? Ведь он пьян и может начать богохульствовать… Да и Митя вдруг встрепенулся:

— Хорош, дядь Саш. Не пьешь, так нечего душу бередить.

Эдик гукнул на молодого собутыльника и обратился ко мне с грустной улыбкой:

— Ты тут все на Бога намекаешь, что Он нас накажет. А я тебе скажу, что меня Господь пожалеет. Я одну заповедь хорошо исполнил: не собирал сокровищ на земле — все пропивал.

Дружки его засмеялись:

— И мы тоже.

Я попрощался и пошел к морю, невольно продолжая в душе разговор. И аргументы находились…

Я шел мимо рощи магнолий и камфорных деревьев, в конце которой доживали свой век огромные пробковые дубы. Они засыхали, кора с них без всякой нужды была сорвана от корней и на высоту поднятой руки.

Прошел год. В этом году мой приезд начался с визита к вдове Вовы — Владимира Семеновича. Он скончался в конце мая. Вдова долго рассказывала мне о трудностях жизни с пьяницей, но все же без него жизнь ее стала совсем безрадостной. Она сокрушалась о том, что ей трудно о нем молиться. Он, хоть и крещеный, но Бога не признавал. Хорошо хоть ей не мешал ходить в храм. Я, как мог, пытался ее утешить.

— Он ведь перед самой смертью зубы вставил. Хорошие, белые-белые. Втихаря от меня копил на зубы.

Она всхлипнула:

— А Митька-то через неделю после моего помер. В день рождения — тридцать два исполнилось. Ох уж эта водка! А Эдик то ли испугался, то ли за ум взялся без дружков — пьет меньше. Валя, жена его, говорит, что материться перестал. Он для связки после каждого слова матюк вставлял, а теперь говорит, что какую-то «ауру» нужно беречь. Ходит, про себя чего-то шепчет. Валя боится, что совсем свихнется…

2015 г.

Валентину Белову прозвали «внучкой Мичурина». Она слывет лучшей огородницей не только в своем селе. К ней приезжают и из других сел и даже из района — кто посмотреть на ее чудо-овощи, кто за советом, но большинство — за семенами. Из ее семян помидоры растут в открытом грунте. И это в Тверской губернии, где не у всякого и в теплицах вызревают! А у нее зреют. Валентина никакого чуда в этом не видит. Семена достались ей от бабушки. Никаких магазинных она не признает.

Казалось бы, еще совсем недавно все старались запасаться собственными семенами, и вдруг пошло поветрие — стали уповать на новые сорта, особенно на заморские. Уж у них и урожайность выше, и будто бы какие-то микроэлементы неслыханные содержат. А на поверку вышло, что они рассчитаны на один сезон. Те, кто оставлял огурцы или помидоры на семена, оставались без огурцов и помидоров. А если что и вырастало, то ни хваленой урожайности, ни устойчивости к болезням. Одна беда с ними — каждый год изволь покупать новые. Через несколько лет во всей округе только у Валентины и сохранились годные для наших широт семена. Она не скупится, раздает легко, но на весь район не напасешься.