Александр Вознесенский - Николай Чудотворец - Полная история жизни, чудес и святости

В этой-то церкви и поставлена теперь чудотворная икона для более свободного доступа к ней богомольцев. Среднего, даже большого размера (67,5 х 52 см), сделанная на кипарисной доске, она помещается здесь за правым клиросом, в особом резном и золоченом киоте, в указанной своей серебряной и вызолоченной ризе. Благодать Божия продолжает изливаться от нее и поныне: о том свидетельствуют, между прочим, продолжающие умножаться указанные серебряные привески к иконе.

Из рассказов о других чудесах от святого образа мы можем привести еще два, записанных так же, как и предыдущие, местными жителями. Неизвестно, сколько именно лет спустя после трех описанных событий, – только тогда еще, когда святая икона стояла в часовне, вот что еще случилось: во время одного молебствия в честь Святителя Николая стоявший подле часовни приезжий крестьянин Петр Мокшеев грубо выругался. Вдруг голова его повернулась назад так, что лицо оборотилось к спине. Раскаявшийся крестьянин 3 года приезжал молиться Святителю Николаю перед его Можайской иконой. В эти три года покаяния лицо Мокшеева постепенно обращалось на свое место, но на четвертый год он умер, причем лицо его стояло над правым плечом.

Еще недавно произошло событие, о котором рассказывают жители Тары и Иван Михайлов Семенов. Одна ишимская девица, долго страдавшая глазами, приехала в Самсонову помолиться многочтимой иконе святителя Николая. Помолившись, она с верой и благоговением помазала свои больные глаза деревянным маслом из лампадки, висевшей пред св. иконою, и болезнь ее немедленно миновала; она тотчас прозрела совершенно.

Эти примеры, когда казак Ипат Попов и крестьянин Димитрий Самсонов уносили с собой с родины образа великого Святителя, ясно показывают нам, под чей покров они отдавали себя и весь тот край, владетелями которого они становились. В свою очередь, благодать чудотворений, ниспосланная свыше на эти знаменные образа первых русских колонистов Сибири, красноречиво говорит о том, как принял Святитель это человеческое доверие к себе. Свидетели веры переселенцев в Святителя, низведшей небесную благодать на их иконы, – эти чудеса от прославившихся икон являются самым наглядным доказательством заступничества Угодника пред Господом за новый край и благоволения к нему такого же, какое Чудотворец искони являл древней господствующей его половине – Великой Европейской Руси.

3. Еще очевиднее обнаруживается высшее небесное попечение Святителя об этой новой половине нашего отечества в истории третьей чудотворной иконы Угодника, что в селе Семилужном, в 30 верстах от города Томска (по дороге в Иркутск). Первоначальное происхождение этого образа, до прославления его в 1702 году, неизвестно. Может быть, он также был вынесен мирным поселением из великой России. За это говорят уже сохранившиеся до нас сведения о нем, что он принадлежал сначала крестьянину Крестинину, жившему в деревне также Крестининой. Очевидно, подобно Ипату Попову и Самсонову, предок Крестининых оставил после себя целый род свой, населивший деревню его имени, и этот образ был у них родовой святыней. Иные однако были отношения Святителя с этим родом. Потомки Крестинина не сохранили у себя благочестия и преданности предков Святителю, и Святитель поэтому не благодеяния, а гнев свой чудесно излил на них, благодеяния же свои перенес на других людей в другое место. Всеми своими сведениями об этой дальнейшей судьбе образа мы обязаны преданию сибирскому, сохранившемуся до нас в рукописи под заглавием: «Сказание о явлении образа Святителя Христова, Николая Чудотворца, града Томска в веси Семилужной, еже бысть в лето от P. X. 1702». Содержание этого сказания составляют пять чудес от этого образа. Из них первое передает собственно всю чудесную историю образа, обстоятельства его прославления и чествования, и составляет целую половину всего сказания; и только последние четыре чуда рассказывают об одних дивных знамениях от этого образа частного характера. Для нас важно прежде всего первое чудо, и поэтому мы изложим его почти в дословной передаче.

Явление св. Николая Ермаку и уведомление об этом казаков

«Приидите, о христоименитое собрание, на слышание нового чудесе, еже бысть в лето от сотворения мира 7210, от Рождества по плоти Бога Слова 1702», – так начинается сказание. В этом году, в царствование Петра Великого, в Сибири, Томского округа, в деревне Крестининой, в доме вдовы Соломин Прокопьевой лежал на одре болезни житель города Томска, сын престарелого воина Саввы Рожнева, именем Григорий. Родственники и соседи, отчаявшись в жизни больного, окружили его постель и молча ожидали разлуки души с телом. Но вот они видят, что больной чего-то начал страшиться, трепетать, и потому стали с напряженным вниманием ожидать, что будет. Больной, до сих пор недвижимый, вдруг как бы невидимой силой всем телом поднимается с постели и начинает говорить с кем-то незримым для них, говорит много и все, как будто давая ответы на чьи-то вопросы, на чьи-то замечания. Наконец он громко вскрикивает: «Господи! все это сотворю, помилуй меня», тихо опускается на постель, приходит в себя и, озирая всех, объявляет, что он совсем здоров, что только чувствует еще в себе большую слабость. Все крайне этому изумлялись, изумлялись и тому еще, откуда взялся, как очутился в доме на божничке образ Николая Чудотворца; у Соломин Прокопьевой никогда такого образа не было, и никто из находившихся тогда тут его не приносил. Вскоре (на следующий день или через день) бывший больной Григорий послал за духовником своим, священником села Спасского, что на реке Яе, Иоанном Кузминым, и ему пред приобщением Св. Дарами рассказал, что с ним было в то время, как он ежеминутно ожидал себе смерти. Родственники и соседи, бывшие очевидцами всего, что с ним тогда делалось, и слышавшие, что в то время говорил он, подтвердили его слова.