Архимандрит Андрей Конанос - Кислород души. Беседы о молитве

Эта молитва есть совершенная «психотерапия», то есть лечение души, поскольку она подает человеку совершенное равновесие. Она делает тебя уравновешенным человеком, разворачивает тебя и ставит в правильную позицию к самому себе, к твоему ближнему, к Богу и говорит: «Расставь вещи по своим местам, не прилепляйся, не привязывайся ни к чему».

В какой-то момент, когда ты умрешь (Через сколько лет? Сколько лет тебе хотелось бы прожить? Сто? Ну так и быть, даю тебе больше ста!), когда ты уйдешь из мира сего, и я, и ты, первое, что ты обнаружишь перед собой, первое, что увидишь (а если увидишь его первым, значит, оно и будет главным, не так ли?), — это будет не твой компьютер, и не твое тело, которое ты обожествляешь и обожаешь, и не твое лицо, за которым ты ухаживаешь, чтобы оно не покрылось морщинами, и не твои волосы, за которыми ты следишь, чтобы они не повыпадали и чтобы не видна была седина, и не твои вещи, не твой автомобиль, ничего из всего этого. Первое и главное, что ты увидишь перед собой, — это Господь Иисус Христос.

Если Этого Господа Иисуса Христа, Который есть Всё, ты одним «умным» движением, смиренно и богопросвещенно уже сейчас возлюбишь в Церкви и крепко ухватишься за Него, то скажи мне, найдется ли человек умнее тебя, достигшего этого? Если ты уже сейчас возлюбишь Сего грядущего Господа и сделаешь Его своим, своим стяжанием, то станешь самым умным и самым замечательным человеком на земле.

Все встанет на свои места, если Христос станет для тебя Господом, главной темой, главной проблемой. Тогда тебя уже не будет занимать ничто другое, и ты не сломаешься, что бы ни случилось: если ближний умрет, ты поплачешь, порыдаешь, все это — да, ведь ты тоже человек, и ты не безсердечен, но только ты будешь говорить: «Он умер, ведь он не был Господом». Господь есть Иисус Христос, и Он всегда жив: Я есмь воскресение и жизнь, — говорит Он (Ин. 11, 25).

Видишь, что происходит вокруг? То, что ты любишь и делаешь господином в своей жизни, это предает тебя, оно заболевает, умирает, истлевает, разлагается, ты его бросаешь, оно ветшает, смердит, — и это то, что мы любим и делаем господином в своей жизни. Ты ведь знаешь, что наша эпоха — идолопоклонническая и у нас много господ и начальников.

Читал я, опять же на одной стене (я, к сожалению, любопытен, и когда еду в автобусе, то смотрю, что вокруг написано): «Ни Бога, ни начальников». Это явно написали тоже какие-нибудь анархисты. Мы вообще не хотим, чтобы кто-нибудь стоял над нами. Но только говори ты это хоть сколько хочешь, оно будет оставаться пустыми словами. Вот если бы у тебя действительно не было начальников и эгоизма в качестве твоего бога! Однако у тебя имеются тысячи божеств, тысячи господ.

Пока ты не возлюбил Христа и не сделал Его своим Господом, ты делаешь своим господином что-нибудь другое. Человек так создан, таково его устройство, мы сотворены, чтобы предаваться чему-нибудь: мы не можем становиться божествами — ведь это высокомерие, самохвальство, это было бы по-бесовски, но чему-то ты все равно будешь предаваться! Что-нибудь сделаешь своим господином.

Если ты не сделаешь Бога своим Господином, то сделаешь им свое «я», свое тело, идеи, мнения, выбор, партию, что угодно, но ты сделаешь это своим богом. А поскольку оно предаст тебя в определенный момент, то ты разочаруешься, рухнешь и станешь горько плакать. «Не хватайся же за звезды, ибо они непрочно закреплены, и не делай своим господином ничто другое, — говорит тебе эта молитва, — а только Меня, Иисуса Христа!»

Господь Иисус Христос — главный вопрос нашей жизни, главная Личность в нашей жизни. Больше ничего: ни передача, которую я хочу провести, ни то, о чем ты сейчас думаешь, ни те дела, которые тебе предстоит сделать, а Иисус Христос есть всё.

Преподобный старец Порфирий то и дело восклицал:

— Христос — это всё!

Мой дорогой друг, ты как-то сказал мне:

— Отче, для меня компьютер — это всё!

Да, но потом компьютер, как ты сам мне об этом сказал, сломался. Значит, он не всё.

— Да я его отремонтирую, — сказал ты мне.

Даже если ты его отремонтируешь, он все равно сломается. А если и не сломается, то однажды сломаешься ты, потому что ты тоже материален. И отправишься из мира сего и не сможешь взять с собой ни компьютера, ничего. Потому что как сказал мне как-то один ребенок:

— Отче, я хотел бы, чтобы сна не существовало!

— А почему? — спросил я его.

— Да чтобы я не спал, а всю ночь играл бы на компьютере! Я так огорчился оттого, что надо кончать играть и идти спать!