Мишель Одул - О чем говорит боль

Ими управляет начало воды. Выпадение волос или их обесцвечивание связано с тяжелым переживанием стресса, сильным страхом смерти, хрупкости жизни, ненадежности. Причиной учащающегося выпадения волос, что раньше было только у мужчин, является ситуация профессиональной неуверенности в современном мире. В наши дни женщины подвергаются такому же профессиональному стрессу, как мужчины, и точно так же теряют волосы (см. мою книгу «Cheveu, parle-moi de moi» («Волос, расскажи мне обо мне»)).

Это беспорядочные разрастания клеток, возникающие и развивающиеся в какой-то части организма. Если их обнаруживают вовремя, то болезнь можно подавить в исходной точке, в противном случае появляются метастазы. Раковые клетки постепенно захватывают организм, путешествуя по кровеносной и лимфатической системам. Заселение ими различных частей тела всегда происходит в виде своеобразного взлома окружающей клеточной среды.

Принимая во внимание тяжесть этой болезни, я хотел бы напомнить ее основные характеристики:

• Сначала скрытое, бессознательное и безболезненное расстройство.

• Беспорядочное развитие в результате потери клеточных ориентиров.

• Заражение организма через кровеносную или лимфатическую систему.

• Поглощение организма путем заселения.

• Заселение через «взлом» пораженных зон.

• Смертельный исход в результате саморазрушения, если не вмешаться.

Выше я привел описание всего психологического процесса, предшествующего болезни и подготавливающего для нее почву. Однажды человек переживает серьезную эмоциональную или психологическую травму (или эти травмы накапливаются) и прячет ее в глубине души. Сила, воля, воспитание, вера или склонность к бегству не дают ему по-настоящему выразить ее и признать страдание и потерю ориентиров, глубинное разрушение веры или иллюзии, которой она является. Травма ощущается как проникновение, взлом внутренних структур, а ее ударная волна мало-помалу охватывает всю психологическую конструкцию человека. Тогда его сокровенные верования постепенно лишаются всех ориентиров и становятся хаотичными и самоубийственными для структуры живого существа (в отличие от «аллергического» процесса, после которого индивид редко заболевает раком – если не сказать никогда). Весь этот процесс продолжается, поражая способность радоваться жизни, а эмоции (система кровообращения), мало-помалу впитывающие в себя воспоминание о травме, постепенно уступают место тем чувствам и эмоциям, которые сами ведут «подрывную работу». Это протекает бессознательно, скрыто и безболезненно до тех пор, пока все не «взорвется» и открыто не заявит о себе.

Итак, рак – это разрушение нашей внутренней программы равновесия, и проявляется он через первую же затронутую им зону. Часто он выражает угрызения совести и раны, которые мы не можем или не хотим заживить и которые часто связаны с чувством вины. Речь идет о своего рода самобичевании, которое хочет дойти до конца, о бессознательном признании неудачи в жизни или несостоятельности своего жизненного выбора. В чем я промахнулся, за что я себя наказываю, в чем я так настойчиво упрекаю себя?

В любом случае перед нами – последний крик, издаваемый нашим внутренним наставником, потому что другие мы не услышали или заглушили.

Вопрос увечий слишком серьезен, чтобы решить его в нескольких строках, но важно попытаться придать ему смысл. Если это отнюдь не отменит трудностей, страданий и создаваемых ими проблем, то хоть поможет переживать их уже не как рок или несправедливость судьбы, а как непомерный, безумный, болезненный или несправедливый вызов, ибо это он и есть.

Увечье неотделимо от направления выбора инкарнации. Среди структурных «ограничений», которые мы выбираем, чтобы осуществить свой путь жизни, нашу персональную легенду, некоторые ограничения иногда бывают жестокими и неприятными. Мы можем родиться в какой-то стране, в какой-то семье, культуре или в какую-то эпоху, будь она легкая или трудная. Рождение в увечном теле или случайное появление этого увечья неотъемлемы от выбора инкарнации.

Но я твердо настаиваю, что надо снова вернуться к смыслу, который всему этому следует придавать. Жизнь не наказывает нас, и я прихожу в негодование от работ или идей, утверждающих, что мы явились в этот мир для расплаты за свои ошибки (см. главу о Предшествующем и Последующем небе). Увечья – это не наказания , а гандикап [23]или фора, причем эти слова нужно понимать буквально, так как в одном случае (наказание) они означают, что мы не «хороши», а в другом – что мы «сильны». Ведь кто дает фору во время гонок? Тот, кто явно сильнее! Жизнь не безнравственна и не порочна, каждому она дает по способностям, и если она доверяет нам трудные задачи, то потому, что мы способны сдюжить (и даже нуждаемся в этом). Она умеет предложить нам испытания, чтобы мы смогли преодолеть их, но при этом всегда знает, как их дозировать в зависимости от наших способностей. А когда я говорю «жизнь», то подразумеваю «мы», поскольку именно мы выбрали эти препятствия на Предшествующем небе или в нашем бессознательном.