Александр Редько - Странствия шамана. Места силы и исцеления. От Камчатки до Тибета

Через 3 дня мы были практически здоровы и стали топтать окрестные сугробы, осваивая ходьбу в корякских снегоступах. Занятие было совершенно бесцельным, но делать было нечего: поселение жило своей привычной суровой жизнью, и лучшее, что мы могли делать, — это не мешать им, наблюдая за всем со стороны в ожидании вездехода.

И тут, как принято говорить, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Самый старый человек племени собрался помирать. На Руси в старину тоже практиковался подобный обычай, когда старик сам ложился в собственный гроб и тихо, светло и достойно покидал этот мир. Вот и этот охотник объявил семье, что пришла пора ему умирать...

Это мы узнали уже позже, когда стали расспрашивать коряков о том, что за суета вдруг с утра возле одного из чумов и почему охотники не уехали, по обыкновению, в тундру. И тут нам, опешившим от новости, сообщили, что вечером будут похороны деда Николая (у коряков уже давно русские имена), поэтому все люди ходят к нему прощаться...

Зашли в чум и мы. Морщинистый, но еще вполне крепкий на вид дед сам угостил нас морошковым чаем, и мы молча, как и положено тут, стали попивать душистый горячий напиток, придвинувшись к очагу топившегося по-черному чума. Родственники сидели поодаль и тихо переговаривались о чем-то между собой, не выражая своим видом ни малейших признаков горя.

Лишь одна молодая девушка была необычно для северян взволнованна и возбуждена. Более того, мне порой казалось, что она даже светится от счастья (!).

Да и сам виновник события, Николай, больше выглядел торжественным и гордым, нежели опечаленным предстоящей смертью. Прихлебывая чай, он степенно здоровался с вновь входившими, обмениваясь с ними приветствиями и принимая подарки...

Разрази меня гром, но это больше походило на день рождения человека, а не на обряд прощания с умирающим. Не в силах более терпеть, я решил отбросить приличия и напрямую спросить Николая: что все-таки тут происходит? что же ожидается сегодня вечером: рождение или смерть?

А разве это не одно и тоже? — ответил он вопросом на вопрос. — Ей, — и он указал рукой на взволнованную девушку — пришла пора дать новую жизнь, потому я должен умереть... Здесь нет тайны. Приходи вечером — и сам все поймешь.

Куда приходить то?

В яяну.

Едва стало смеркаться, как все малочисленное население стойбища, надев неизменные снегоступы, потянулось вереницей в сторону заходящего солнца. Поспешил и я, неуклюже наступая ногой на ногу и спотыкаясь в непривычной обувке.

Шли мы не менее получаса в сторону невысокого холма, виднеющегося на горизонте, а потом коряки стали подниматься на него. Я приотстал, а впереди идущие вдруг стали исчезать на вершине, словно проваливаясь сквозь землю.

Наконец мне удалось подняться наверх, глянуть вниз и тут же восторженно замереть от неожиданного, но долгожданного зрелища...

Холм этот оказался довольно пологой, диаметром до 50 метров воронкой старого вулканического шлакового конуса. В центре его высилось огромное строение из почерневших от времени бревен, достигающее высоты трехэтажного дома. Архитектура его была совершенно удивительной: две равноценные по форме и размерам воронки были словно поставлены одна на другую своими вершинами. При этом широкое, диаметром до 20 метров, основание нижней воронки стояло на земле, а такое же основание верхней являлось плоской крышей всей конструкции. Память моя сразу подсказала образ, давно поселившийся в мечтах. Это была яяна!..

Несмотря на внушительные размеры, необычное сооружение выглядело очень изящным и гармоничным в архитектурном плане, хотя трудно было представить, каким образом воронки прочно удерживаются друг на друге своими вершинами, имеющими диаметр в точке примыкания не более 2 метров. И как нижняя конструкция выдерживает немалый вес верхней?

Не меньшее удивление вызывал и другой факт: на всей внутренней поверхности шлакового конуса, как и на плоской крыше удивительной рукотворной конструкции, абсолютно не было и следов снега. Это притом что снаружи лежали двухметровые сугробы! Очистить такую территорию было бы не под силу даже спецтехнике, из чего следовал фантастический вывод, что снег (а стало быть, и дождь) в это место вообще никогда не падал!

Солнца уже не было видно за стенкой кратера, но его угасающие лучи расцветили низкое северное небо розоватым сиянием, на фоне которого огромный черный силуэт яяны напоминал то ли необычный космический корабль, то ли секретный лабораторный модуль, то ли какой-то древний сакральный храм.