Автор неизвестен - Буддизм - Катха Упанишада

И Яма, Царь Смерти, рассказал Начикетасу об огне творения, возникновении миров и алтаре огненного жертвоприношения; о том, из скольких кирпичей должен быть сложен этот алтарь и как они должны быть расположены. Когда Начикетас дословно повторил всё рассказанное, Царь Смерти был так доволен, что решил дать ему дополнительное благословение, и сказал:

Ты хороший ученик. В награду за это люди будут называть огненное жертвоприношение твоим именем. Прими от меня также эту цепь множества форм.

Трижды зажигающий этот священный огонь и достигающий единения с Тремя (Отцом, Матерью и Учителем), а также исполнивший три священные действия (изучение писаний, исполнение религиозных ритуалов и помощь неимущим) — выходит за пределы жизни и смерти.

Познав этот огонь, дающий знание всего, что создано Брахманом, он достигает истинного покоя.

Тот, кто знает три огня Начикетаса и совершает это жертвоприношение — тот сбрасывает с себя узы смерти и, уйдя из-под власти скорби, обретает радость Небесного Мира.

Я исполнил твое второе желание и открыл тебе тайну огня, ведущего в Рай. Отныне этот огонь будет носить твое имя. Каково твое третье желание?

Начикетас сказал:

Когда человек умирает, у людей возникают сомнения: одни говорят «он есть», другие «его нет». Я хочу, чтобы ты раскрыл мне истину. Это — моё третье желание.

Яма, Царь Смерти, сказал:

Это сомнение с древних времен одолевало даже богов. Трудно постигнуть, что такое «Я». Проси о чем угодно другом, Начикетас, и освободи меня от выполнения этого желания.

Начикетас сказал:

Ты сам говоришь, что это сомнение мучит даже богов, О Смерть! Ты говоришь, что подлинную сущность «Я» сложно постичь. Но ведь нет никого, кто знает эту тайну лучше тебя. Для меня нет другого дара, равного этому.

Яма, Царь Смерти, сказал:

Возьми себе коней, золото, скот и слонов; выбирай сыновей и внуков, которые будут жить сто лет. Возьми сколько хочешь земли и живи так долго, как захочешь.

Или если хочешь чего-то другого, я выполню твое желание, и дарую богатство и долгую жизнь впридачу. Правь этой землей, и я исполню все твои желания.

Проси меня об исполнении любых желаний в мире смертных, как бы сложно их ни было исполнить. Я могу даровать тебе недоступных смертным женщин редкой красоты, вместе с их колесницами и музыкой.

Но не спрашивай меня, Начикетас, о тайнах смерти!

Начикетас сказал:

Все эти наслаждения проходят, о Конец Всего Сущего! Они проходят и истощают силу жизни. И как мимолётна сама жизнь на земле!

Поэтому оставь себе коней и колесницы, оставь себе танцы и пение. Богатство не делает смертных счастливыми. Как мы можем радоваться богатству, когда мы видим Тебя? Как мы можем жить, пока Ты существуешь в мире?

Я прошу у Тебя ответа на мой вопрос, мне не нужно от тебя никакого другого дара.

Встретив Тебя, бессмертного, как я, обречённый на старость и смерть, могу пытаться радоваться долгой жизни и обманчивым удовольствиям?

Рассей мои сомнения, о Царь Смерти! Ответь, есть ли жизнь после смерти или ее нет?

Это — единственный дар, о котором просит Начикетас.

Яма, Царь Смерти, сказал:

Одно дело — благо; другое дело — удовольствие. И то, и другое связывает человека и заставляет его действовать — но эти действия приводят к разным результатам. Выбирающий благое приходит к благу; выбирающий удовольствие не достигает цели жизни.

Благое и приятное равно приходят к человеку: мудрый обходит их со всех сторон и отделяет одно от другого. Воистину, мудрый предпочитает благо удовольствиям. Дурак же от жадности выбирает удовольствия.

О Начикетас! Поразмыслив, ты отказался от дорогих и приносящих удовольствия вещей. Ты не стал надевать на себя цепи собственности, под тяжестью которых множество людей идёт ко дну.

Есть путь мудрости и путь неведения. Они ведут в разные стороны. Один приводит к самореализации; другой уводит все дальше и дальше в сторону от истинного «Я».

Начикетас, ты достоин обучения; преходящие удовольствия не соблазнили тебя.

Находясь в неведении, но считая себя мудрыми и образованными, неразумные люди вновь и вновь бесцельно ходят по кругу — как слепцы, ведомые слепцами.