Киприан Керн: «Взгляните на лилии полевые…» Курс лекций по литургическому богословию

И дальше идет какой-нибудь канон, творение Кир-Косьмы с замысловатым «краестрочием» ; и представляется греческий дивный текст, написанный стихами так, что начальные буквы каждой строки дают акростих, полный глубокого смысла, — «краестрочие» или «краегранесие» канона, — текст в таком виде, к сожалению, не сохранившийся в славянском переводе. И дальше, как некие изумруды, сияют загадочным, бездонным светом «догматики», полные бездонного догматического смысла, подобно алмазам, отточенные тропари…

Всматриваюсь в службу святому (11 октября). Святительское облачение, на его иконе старинного письма горящий взгляд устремлен к Источнику Жизни Вечной. Лицо его заклеймено позорными стихами, выжженными нечестивыми иконоборцами за его стойкость и приверженность к поклонению святым иконам, за что он и прозван «Начертанным». Феофан Исповедник и творец канонов митрополит Никейский. Еще иноком лавры св. Саввы Освященного начавший подвизаться в сложении стихов духовных, возлюбивший паче всего писание канонов и создавший их дивные образцы.

«Положи, Господи, Твоей Церкви утверждение, пребывати в век века непреложной от смятения ересей» [ 4], — так взывает Начертанный святитель после водворения мира в Церкви по низложении иконоборческой ереси. Тот же Феофан–творец написал дивный канон Благовещению. Кто не знает этого прекраснейшего канона, этого умилительного диалога Пречистой Девы с Гавриилом? Он же написал канон на погребение, и из его уст мир впервые услышал кондак «Со святыми упокой» .

Еще несколько страниц, и дальше идет служба другому святому, великому поэту Православия, святителю, узревшему Пречистую Деву и сложившему Ее Божественную Похвалу.

«Украшен добродетельми, Косьмо» , — поет ему Церковь и взывает: «радуйся, отче пребогате» … Отче пребогате! Есть ли точнее и вернее определение ему? Он также был иноком лавры св. Саввы, совоспитанник величайшего Дамаскина и его сподвижник, иерусалимский инок и Маиумский епископ, «сосуд божественной благодати».

Кир-Косьма. Его имя заставляет трепетно сжиматься сердце и с особым благоговением читать творения его духа. Косьма, написавший каноны почти на все двунадесятые праздники, каноны многим величайшим святым, сложивший дивную песнь, выше коей по простоте и глубине нет, да и не создать: «Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, Сущую Богородицу Тя величаем» , — возносится песнь от наших несовершенных словес пречистому имени Всесвятой Девы и Матери. На каждой утрени пред иконой Богородицы мы поем эту песнь, ибо в ее величии наивысшая похвала Богородице и Матери Света. Сама Пречистая явилась Косьме и указала на эту песнь как наиболее Ей приятную и Ее любимую.

Именно божественный Косьма, понимая всю немощь своих слабых слов и понятий, смиренно поет Богоматери в день Рождества Ее Бесплотного Сына: «Любити убо нам яко безбедное страхом удобие молчание, любовию же, Дево, песни ткати спротяженно сложенныя неудобно есть; но и Мати силу, елико есть произволение даждь» [ 5].

Особенно трогательно звучит преклонение и благоговейное почитание памяти Честнейшей Херувим у Косьмы Маиумского. Смиренно, со сладкопением Церковь наша поет Ей в день Святых Богоявлений: «Недоумеет всяк язык благохвалити по достоянию, изумевает же ум и премирный пети Тя, Богородице»… [ 6]

В каноне Успения сколько дивных мест, сколько сыновнего рыдания слышим мы у Косьмы вместе с осиротевшими апостолами. Раз как-то летом, в день Успения, стоял я в алтаре Хоповской церкви. Кончалась утреня. Монахини запели светилен, на подобен: «Небо звездами»: «Апостоли от конец совокупльшиеся зде, в Гефсиманийстей веси погребите тело Мое; и Ты, Сыне и Боже Мой, приими дух Мой»…

Переливчато и грустно, морем бездонной тоски, скорби за оставляемый мир звучали эти слова в стройном киевском распеве. Монашеские голоса тонули в родном хоповском храме. Замолкло сопрано: «и Ты, Сыне и Боже Мой, приими дух Мой…» — тонули последние слова…

Мелькают страницы, пестрят строки и имена, чередуясь одно с другим, венчают божественные глаголы. Длинный ряд их, сонм их: Иоанн монах, Леонтий маистр, Павел Аморейский, Анатолий и так далее. Все просиявшие угодники, сослужащие Господу с ангельскими воинствами, постническое сословие, воспевающее Ему и Царице Небесной славословные песни.

Служба Покрову Пресвятой Богородицы, и в этот же день память одного из дивных и пречудных святых. Воистину «красота церковная» , как его величает в кондаке Святая Церковь, громадный Царьградский храм Святой Софии, Божией Премудрости, горит освещенный огнями. Иконы, мозаики, лики святых и Богоматери сияют со стен. Идет вечернее богослужение. Василевс, Патриарх, двор, весь сонм правителей присутствуют и внимают сладкопению певцов с клироса. Там, среди певцов и чтецов, смиренно стоит юный чтец, невидный, безгласный, преследуемый и гонимый всеми зазнавшимися придворными Святейшего Патриарха, терпящий насмешки и постоянные укоры от своих злобствующих сотоварищей. Его, не знающего пения, ради посрамления перед всеми выталкивают они на середину амвона и заставляют петь одного перед всем собравшимся людом и царем. Смущенно стоит он один посреди и молча переживает свой позор. Над храмом Святой Софии нависла давящая тишина. И посрамленный, поруганный всеми, кроткий Роман, любимец Патриарха Евфимия, под град насмешек, укоров унижения, закрыв лицо руками, старается скорее спрятаться на клиросе среди своих недоброжелателей. Всю ночь в своей келлии, в давящей, душной тишине патриаршего дворца, перед иконой Пречистой стоит юный Роман и в горячей молитве к Владычице умоляет Ее и заливает молитвенным плачем всю горечь незаслуженной обиды и боль сегодняшнего позора.